После вчерашней попойки хозяин стал совсем несносен. Йорден был наследником старого лорда Тедеску, знатного рыцаря ордена Сумеречников, которые защищали людей от демонов. Йордена тоже недавно посвятили в рыцари и позволили заплетать жидкие светло-каштановые волосы в церемониальный пук на затылке. Правда, коротконогий и пухлый, на удалого воина он всё равно походил мало.
Микаш протянул к нему нити телепатии. За такие фокусы могли и придушить, правда, засечь небольшое внушение получилось бы лишь у опытных Сумеречников, а поблизости таких не наблюдалось.
Йорден отступил на шаг. Маленькие глаза болотного цвета недовольно прищурились. Вытянутый нос и выдвинутая вперёд челюсть делали Йордена похожим на родовой тотем шакала. Особенно когда скалился на прислугу.
Со стороны костра подначивали его наперсники:
Эй, чего твой увалень-оруженосец не идёт? Никто его работу за него делать не будет!
Стукни его хорошенько, чтобы поторапливался!
Уже стукнул, туповато отозвался Йорден, подчиняясь внушению.
Микаш рывком поднялся, заставляя хозяина посмотреть на него снизу вверх. Он был на полторы головы выше Йордена, шире в кости и выглядел значительно старше, несмотря на то, что им обоим едва минуло восемнадцать лет.
Пальцы взъерошили сбившиеся от холодного пота соломенные волосы. Серая рубашка из грубого льна и чёрные суконные штаны липли к телу. Но времени умыться и привести себя в порядок не осталось из-за дурацкого сна. Микаш натянул сапоги и побежал собирать вещи.
Если б не отец, давно бы нашёл себе оруженосца порасторопней, жаловался Йорден наперсникам.
Рыжего забияку постарше звали Драженом, а чернявого молчуна Фанником. Микаш затягивал их пояса с оружием, проверял стрелы в колчанах и мечи в ножнах. Менее знатные, чем Йорден, парни принадлежали к семьям, приближенным к лорду Тедеску, потому с малолетства составляли компанию наследнику.
Повезло им, что все важные вопросы решал не Йорден, а его прозорливый отец, иначе они не пережили бы даже прошлой ночи, когда их за шкирки пришлось вытаскивать из пьяной драки в придорожной корчме. А к тому, что его не замечали, Микаш привык.
Все готово, можем выдвигаться, предложил он.
Я сам решу, когда можно! прикрикнул на него Йорден и пихнул в живот локтем. Не больно, если вовремя напрячь мышцы. Знай своё место, дворняга!
В груди поднималась ярость, но Микаш её подавлял. Вспоминал часто мучивший его сон и говорил про себя: «Не стану таким, как бы сильно ни била судьба. Я буду защищать людей от демонов. Я живу только ради этого».
Йорден повернулся к друзьям:
Выдвигаемся.
Путь на гору Выспу, изрытую разветвлённой сетью пещер, занимал не более часа. Вчера, когда не приходилось тащить на себе обузу из трёх человек, которые то и дело оскальзывались на сыпучих камнях и норовили сверзиться с узких парапетов, Микаш добрался туда вдвое быстрее. Он умел ненадолго перехватывать контроль над чужим телом с помощью телепатии, но растрачивать силы впустую не хотелось: они могут пригодиться в бою.
Крепкое весеннее солнце било в макушку и слепило, но воздух оставался холодным после зимы. Под ногами журчали ручьи, делая скользким и без того опасный грунт. Дышалось сладко, будто пьёшь изысканный нектар, напиток богов. Тело наполнялось лёгкостью, открывалось навстречу бескрайней синеве неба, словно ты падаешь в него и летишь к жиденьким полоскам перистых облаков. Хотелось кричать от восторга вместе с парящими рядом орлами.
Эйфория. Она накрывала всегда, когда происходило единение с материнской стихией и внутренний резерв силы заполнялся так, что кожа горела, как это весеннее солнце. Помыслы взметались ввысь и взирали на сирую землю с презрением.
Тащиться в такую даль ради каких-то палесков? Вот гыргалицы с Доломитовых гор это нечто. Жаль, вас тогда не было, похвастался Йорден, когда дорога ушла с обрыва и принялась петлять между каменных круч и чахлых сосенок.
Нет, дети других стихий наслаждения небом и высотой не понимали. Йорден оборотень-шакал, Дражен медиум, им ближе земля. Фанник пускай и слабенький, но ясновидец от воды силу черпает. Впрочем, они и не расходуют её так много, чтобы ощущать эту жуткую близость к пределу, сосущую пустоту внутри и тяжесть во всём теле.
Ох, да что нам эти бабы с грудями до колен. Страшные а ни разу! подначил задира Дражен. Вот стрыги в Сечевой степи это жуть. Особенно когда их полчища собираются и целые села выгрызают. Даже скотом не брезгуют. Горы обескровленных трупов то ещё зрелище. Жаль, ты не видел.
Йорден скривился:
Те бабы были великанские, три, нет, четыре сажени ростом. И руки как лопаты. К тому же они редкие, а ваших стрыгов только слепой не видел.
Пускай дворняга рассудит. Он ведь был и там, и там, Дражен ухмыльнулся и положил руку Микашу на плечо. Ну да, этот любит острословить и стравливать людей между собой. Так какие демоны самые страшные?
Лунные Странники, ответил Микаш, чтобы от него отстали.
У-у-у, протянул Дражен. Что-то личное?
Кто хитрее, тот и страшнее.
Дражен отошёл, Микаш отвернулся и, сам того не желая, встретился взглядом с Йорденом. Окатило чужой завистью. От мыслей других людей закрыться легко, гораздо сложнее не воспринимать отголоски сильных эмоций. Микаш уяснил это ещё в детстве.