По весне городской совет решил, что отмывать изваяние накладно, и выписал из магистериума белого мага, чтобы на статую наложить заклятье чистоты. Идти к черной ведьме за помощью местной пастве показалось попранием приличий и принципа соседской ненависти, а проще говоря, денег пожалели. Но все знают, что скупой мэр платит дважды. Мошенник из столицы взял золотые, только голубей не прогнал, а отогнал на мэрский двор, стоявший на линии миграции обнаглевших птиц. Через неделю глава Сельгроса заплатил в три раза дороже единственной в городе черной ведьме, в смысле мне, лишь бы крылатая свора вернулась на прежнее место обитания и перестала изгаживать трехэтажный особняк. Основатель города, в отличие от мэра, все-таки был мраморным и плевать хотел, что на его «чердаке» гнездятся голуби.
Я за полтора года только один раз лавку закрывала! Да и то на половину рабочего дня, когда тебя из жабы в человека превращала, проворчала я, пытаясь свыкнуться с мыслью о потерянной выручке, и смерила пятнистого шантажиста недовольным взглядом. Хотя чего-то я явно не учла, когда тебя расколдовывала
Глава 2
Беда в доме
Путь до Кросфильда, поместья Брентов, занимал почти половину светового дня, и уже на рассвете наемный экипаж с дремлющим Картером утопал в густом тумане возле моей лавки. Со странным чувством я повесила на дверь табличку «Закрыто» и наложила на порожек проклятье неуклюжести. Не то чтобы мне думалось, будто какой-то чокнутый пожелает ограбить логово черной ведьмы, но все равно на окна добавила заклятье слепоты. Перед мысленным взором всплывала сцена, как ослепленный, подвернувший ногу вор, услышав надрывное карканье механической кукушки, налетал на стеллаж с зельями, сотни бутылочек осыпались на дощатый пол, и настроение сразу ухудшалось. Насколько вообще может ухудшиться настроение у взбешенной черной ведьмы, шантажом выманенной из логова.
Когда нагруженная круглым аквариумом с Дороти и дорожным саквояжем я забралась в экипаж, Картер приоткрыл один глаз и буркнул:
Дороти предпочитает одеваться в светлое.
Прокляну, сухо отозвалась я и расправила на коленях черную юбку. Никогда в жизни, даже в раннем детстве, не носила ничего светлого, клетчатого, полосатого или, того хуже, в цветочек, и изменять принципу не собиралась даже ради магической лицензии.
И она все время улыбалась.
Проклятьем икоты, уточнила я, что именно грозило неудачливому жениху.
А что это за проклятье? вдруг заинтересовался он.
Это когда ты станешь икать на каждую пошлую мыслишку.
Ик! немедленно отозвался он и с испугом прикрыл рот ладонью. Ты что, уже?
Задержи дыхание, посоветовала я на округлившиеся глаза попутчика. Обычно я только с обеда начинаю проклинать людей.
Мы помолчали.
Ик! вздрогнул бедолага и тишком покосился в мою сторону.
Кстати, какая может прийти в голову пошлая мыслишка, глядя на черную ведьму с жабой в аквариуме? изогнула я бровь.
Да я не попытался мычать Картер. Ик! Да чтоб тебя!
Ну-ну, с иронией хмыкнула я, наблюдая за тем, как он, задержав дыхание, начинает багроветь лицом. Уже можно выдохнуть.
Пока он обиженно пыхтел в своем углу, я нацепила на нос круглые очки в тонкой оправе и вытащила из саквояжа фолиант с выдавленной на кожаной обложке надписью «Уход за земноводными и хладнокровными».
Ты читаешь? поперхнулся Картер.
Мне сейчас оскорбиться? покосилась я над стеклышками очков. Ты же не думаешь, что черные ведьмы гримуары пишут крестиками и ноликами?
В смысле, ты читаешь, как ухаживать за жабами?!
И тебе советую, отозвалась я, для вида переворачивая страницу, хотя не прочитала ни строчки. Будешь знать, чем кормить благоверную, чтобы она лапы не протянула.
Откровенно сказать, я надеялся, что ты ее раньше расколдуешь.
Кто ж спорит-то? Худенький, явно никем не читанный томик обнаружился на туалетном столике, когда я вернулась после встречи с Брентом-старшим. Видимо, в мое отсутствие Брит перемещалась в лавку через камин, оставила фолиант и шустро сбежала, чтобы не сталкиваться лично. Книжка недвусмысленно намекала, что кузина ничего путного о превращении жаб в принцесс не нашла.
Она неплохо выглядит, вдруг произнес он. Такой умиротворенной.
Жаба?
И сытой, вздохнул Картер, и в тишине раздалось невнятное голодное урчание живота. Про сытость Дороти ничего не могла сказать, но мух в кухне не осталось ни одной. Кажется, они даже в окно боялись залетать.
Поцелуетесь? предложила я.
Воздержимся.
Если твои родственники начнут задавать вопросы, то я должна буду что-то говорить. Я закрыла книгу. Расскажи мне о Дороти.
А разве ты не видишь прошлого человека? изумился Картер, искренне, как ребенок, веривший, что если посмотреть черной ведьме в глаза, то она прочитает о тебе все, начиная от мелких грешков и мокрых штанишек, заканчивая прошлыми жизнями.
И не читаю мыслей на расстоянии, и по утрам не пью молоко с кровью младенцев. Какие еще слухи мне опровергнуть? отчеканила я.
Вот так откровение! протянул он. Клянусь, моя жизнь больше не будет прежней.
Твоя жизнь и так больше не будет прежней, потому что два дня назад ты квакал. О таком позоре даже друзьям в пьяном угаре не расскажешь, заметила я.