Но Наполеон начал атаку раньше, чем к Багратионовым флешам подошли русские резервы. Решительной атакой превосходящих сил французы выбили из флешей 2-ю сводно-гренадерскую и 27-ю пехотные дивизии, раненые командиры которых были унесены с поля боя. Но не успели французы порадоваться успеху, как сами подверглись контратаке русской кирасирской дивизии, подошедшей раньше остальных резервов. Легкая кавалерия французов оказалась смята этим ударом, пехотные ряды кое-где попятились, но для решительного успеха кирасир было слишком мало, а свежая русская пехота к месту сражения еще не подошла. Поэтому русские кирасиры, после первой атаки потерявшие силу таранного натиска, были отражены французской тяжелой кавалерией с большими потерями для себя.
Привставший со своего походного стула главнокомандующий Кутузов имел возможность в подзорную трубу наблюдать, как с западной стороны, двигаясь с севера на юг, флеши обходит свежее соединение наполеоновской армии судя по светлым, почти белым мундирам и черным киверам, это был вестфальский корпус генерала Жюно, за покорение Португалии недавно получившего титул герцога дАбрантеса. Наверняка Наполеон поставил этому выскочке задачу, обойдя флеши с юга, атаковать тыловые позиции русской армии в селе Семеновском. Не то чтобы это была катастрофа (до такого исхода еще далеко), но все равно неприятно, когда Наполеон имеет возможность швырять на поле боя целые корпуса, а он, Кутузов, вынужден подобно старому скупердяю трястись над каждым отправляемым в бой полком.
Но тут с марширующими в плотных походных колоннах вестфальцами стало происходить что-то непонятное. Часть солдат в рядах, обращенных к Утицкому лесу, вдруг начала падать, как будто колонны корпуса подверглись со стороны опушки то есть из собственного тыла неожиданному и достаточно массированному обстрелу. Стройные до той минуты ряды смешались; корпус продолжил движение в избранном направлении, но уже в форме беспорядочной толпы, каждую минуту теряющей людей под ружейным обстрелом.
Но самое странное заключалось в том, что никакого обстрела Кутузов не наблюдал. На опушке леса не наблюдалось плотных клубов белого порохового дыма (как бывает, когда ожесточенными залпами ведут огонь постоянно сменяющие друг друга пехотные линии). Даже достаточно редкие прицельные выстрелы егерей должны были дать значительное задымление, а тут, господа, ну совсем ничего. А вестфальские солдаты тем не менее все падают и падают, пятная зеленую траву своими белыми мундирами. Сколько их дойдет до рубежа атаки Бог весть, тем более что и русские полки тоже не спят на ходу, с каждой минутой все плотнее стягиваясь к месту прорыва.
В этот момент дежурный генерал Паисий Кайсаров вытянул руку, привлекая внимание главнокомандующего к новому событию, которое происходило еще дальше Багратионовых флешей, у самой границы видимости, в пяти верстах от Ставки, возле деревни Утицы, лежащей прямо на Старой Смоленской дороге. А там творилось то же самое, поднятая на высоты польско-французская артиллерия подверглась с тыла уничтожающему ружейному обстрелу и опять с опушки леса, и опять без единого дымка. Артиллерийское расчеты попытались развернуть свои пушки к лесу, но поляки-артиллеристы явно умерли раньше, чем сумели это сделать. Несколько ударов сердца и вот из леса вышли неровные цепи тех, кто это сделал. Одетые в коричнево-зеленые мундиры, незнакомцы были почти незаметны на фоне травы и листвы. Будто это кусты вышли из леса прогуляться по лужку. Быстрым шагом солдаты неизвестной армии двигались в сторону разгромленных вражеских батарей на гребне высот.
Но это было не все. Вслед за солдатами, которых можно было разглядеть, только зная, что они там точно есть, из лесу такой же неровной шеренгой вышли кони. Они догнали пехотную цепь и тут каждый из солдат вскочил в седло, оборотившись кавалеристом, и почти сразу же над неровной конной шеренгой развернулось и затрепетало знамя чистого алого оттенка. На гребне высот неизвестные солдаты снова спешились, и, более того, по-казачьи уложили своих коней на землю, укрывшись за ними как за миниатюрными редутами. И вовремя полки Понятовского, перестреливающиеся с солдатами корпуса Тучкова, поняв, что за спиной у них происходит что-то не то, развернулись для того, чтобы решительным натиском выбить неизвестных со своих бывших позиций и снова овладеть пушками.
Но это было не все. Вслед за солдатами, которых можно было разглядеть, только зная, что они там точно есть, из лесу такой же неровной шеренгой вышли кони. Они догнали пехотную цепь и тут каждый из солдат вскочил в седло, оборотившись кавалеристом, и почти сразу же над неровной конной шеренгой развернулось и затрепетало знамя чистого алого оттенка. На гребне высот неизвестные солдаты снова спешились, и, более того, по-казачьи уложили своих коней на землю, укрывшись за ними как за миниатюрными редутами. И вовремя полки Понятовского, перестреливающиеся с солдатами корпуса Тучкова, поняв, что за спиной у них происходит что-то не то, развернулись для того, чтобы решительным натиском выбить неизвестных со своих бывших позиций и снова овладеть пушками.