Малак не удостоил ее ответом. Вместо этого он развернулся и вышел на улицу, где на Французский квартал уже начала опускаться ночь, а дневная жара спала. Он ожидал, что она последует за ним, но Шона этого не сделала. Она заставила его ждать. Она не только не ушла с работы, как он рассчитывал, но и проработала до конца смены, в перерывах проверяя каждый выход, о чем ему послушно докладывали его люди.
Малак почти восхищался ее основательностью и целеустремленностью.
Почти.
Когда Шона наконец вышла из ресторана и увидела, что он ждет ее, как и обещал, она вздернула свой маленький волевой подбородок и хмуро уставилась на него. Малаку потребовалось гораздо больше самообладания, чем следовало, чтобы не среагировать на это. Он похвалил себя за сдержанность, а в том, что сдержаться сможет Шона, он сомневался.
Не знаю, о чем ты думаешь. На что ты рассчитываешь? спросила Шона.
Я уже тебе сказал, что будет дальше. Малак прислонился к боку «ренджровера», на котором прибыла его охрана с аэродрома, где его ждал самолет. Вечер в Новом Орлеане был душным, таким же, как и тот пять лет назад, он это хорошо помнил. Люди, спокойные днем, вечером словно оживали и открывались веселью. В воздухе звенел смех, чуть ли не из каждой открытой двери доносились приятные звуки музыки. И посреди всего этого они с Шоной стояли и смотрели друг на друга с взаимной неприязнью.
«А ведь ты не испытываешь к ней никакой неприязни, вдруг заговорил его внутренний голос. Тебе просто неприятен тот факт, что ты ей не нравишься и что она демонстрирует это так открыто».
Малак предпочел не обращать на это внимания. Он не привык к тому, чтобы кто-то испытывал к нему неприязнь. Его игнорировали, его хотели с этим он часто сталкивался. Но вот чтобы его ненавидели это было впервые.
Я не собираюсь становиться твоей королевой, ответила четко Шона. Я позволю тебе видеться с Майлзом, потому что, нравится мне это или нет, но ты его отец. Я полагаю, он заслуживает того, чтобы об этом знать.
С каждым мгновением Малаку все труднее было сдерживаться.
Ты так полагаешь.
Ты для меня всего лишь случайный знакомый из бара, тихо сказала Шона, не сводя с него глаз. Ее слова обрушились на него словно удар. А ведь это была правда. Мне и тогда ничего от тебя не было нужно. Не надо и сейчас. Я не ожидала снова тебя увидеть.
Ясно. Каждая линия ее тела была вызывающей. Та искра, что вспыхнула между ними в баре много лет назад, не давала Малаку покоя, тлея где-то в глубинах его души, и ему это совсем не нравилось, потому что желание владеть ею только усложнило бы дело. Но я вернулся. Я не могу понять одного: почему ты так безжалостна к своему ребенку? Почему ты предпочитаешь воспитывать его в тяготах и невзгодах и запрещаешь участвовать в этом процессе мне?
Тяготы и невзгоды, усмехнулась Шона. Кто бы говорил о тяготах и невзгодах? Да что ты о них знаешь?
Ты должна понимать, что я могу обеспечить его тем, о чем ты только можешь мечтать. Какая мать такого не захочет?
Мой сын ни в чем не нуждается, спокойно сказала Шона. Он счастливый ребенок. Хороший сын. И он мой.
Чего хорошего в том, что он твой, если это означает необходимость обращаться в органы соцопеки для получения пособия? Если его мать должна пахать ради чаевых в таком заведении? Малак кивнул в сторону ресторана.
Ты считаешь ниже своего достоинства добросовестно трудиться на своем месте.
Разве вопрос в добросовестности, Шона? Или в собственной неуступчивости?
Шона закатила глаза.
Ему четыре года! Знаешь, почему четыре? Потому, что когда люди занимаются сексом, у них иногда появляются дети. Я удивлена, что такой светский человек, как ты, не знает этого.
Разве вопрос в добросовестности, Шона? Или в собственной неуступчивости?
Шона закатила глаза.
Ему четыре года! Знаешь, почему четыре? Потому, что когда люди занимаются сексом, у них иногда появляются дети. Я удивлена, что такой светский человек, как ты, не знает этого.
Я использовал презерватив.
Малак всегда ими пользовался. Всегда.
Они не стопроцентная гарантия. И все это время я справлялась с последствиями самостоятельно. И вот теперь ты появляешься в городе, говоришь о тронах и королях. Я что, должна все бросить? Я должна поблагодарить тебя за то, что ты узнал о нашем существовании? Я так не думаю.
В ее словах Малака задевало не то, что она говорила язвительным тоном, а то, что это было правдой. Он знал, что в ту ночь Шона потеряла невинность, но если бы не отречение отца и брата от Халийского трона, чего никто не мог предсказать, он бы никогда не вернулся сюда.
Ты могла со мной связаться, когда узнала, что беременна, сухо сказал Малак.
Взгляд, которым Шона на него посмотрела, был отнюдь не дружелюбным.
Как бы я это сделала? спросила она холодным тоном. Ты никогда не называл своего полного имени, не оставил номер телефона. Я узнала, кто ты на самом деле, совершенно случайно.
Ты имеешь в виду, что узнала сегодня?
Я имею в виду, что примерно через полгода я увидела твою фотографию в журнале. Она покачала головой. Предваряю твой вопрос: мне в голову не пришло гоняться за принцем-плейбоем, окруженным моделями, приехавшим из какой-то страны, о которой я никогда не слышала. С какой стати?