Чем богаты! пропела Наташа, торжественно выставляя на стол ополовиненный сосуд с цветастой наклейкой «Cinzano». Твой ход, Миша.
Я кивнул и разлил розовый вермут по рюмкам все три представляли разные сервизы.
Вот в наше время проговорил, подражая аксакалам, оккупирующим лавочку у подъезда. В восемьдесят втором я такую бутылку случайно купил ресторан торговал навынос.
И почем? заинтересованно спросила Лена.
Девять рублей за литровую.
Ты скучаешь по тем временам?
Я пристально посмотрел на Рожкову. Мне почудилось, что девушка задала свой вопрос не в порядке застольного трёпа. Она даже немного нервничала.
Скучаю?.. пробормотал, раздумывая, и решил говорить, как есть. Дело не в ностальгии, Леночка. Понимаешь, я родился и вырос в великой стране, и когда всякие лишенцы развалили ее, я будто стал эмигрантом против своей воли. Российская Федерация это сильно обгрызенный Советский Союз, в котором почти не осталось ничего советского. У меня отняли очень и очень многое красный пионерский галстук и комсомольский значок, Ленинград и Калинин, обращение «товарищ» и уставную фразу «Служу Советскому Союзу!», милицию и КГБ Да что толку перечислять? Мне стало очень неуютно, некомфортно, когда СССР распался, и такое состояние держится во мне до сих пор. Я не успокоюсь, пока эта страна снова не станет Союзом Российским или Евразийским, не суть важно.
Скучаю?.. пробормотал, раздумывая, и решил говорить, как есть. Дело не в ностальгии, Леночка. Понимаешь, я родился и вырос в великой стране, и когда всякие лишенцы развалили ее, я будто стал эмигрантом против своей воли. Российская Федерация это сильно обгрызенный Советский Союз, в котором почти не осталось ничего советского. У меня отняли очень и очень многое красный пионерский галстук и комсомольский значок, Ленинград и Калинин, обращение «товарищ» и уставную фразу «Служу Советскому Союзу!», милицию и КГБ Да что толку перечислять? Мне стало очень неуютно, некомфортно, когда СССР распался, и такое состояние держится во мне до сих пор. Я не успокоюсь, пока эта страна снова не станет Союзом Российским или Евразийским, не суть важно.
А я читала, что в СССР был тотальный дефицит, осторожно сказала Наташа, и что не разрешалось просто, вот так вот, взять и выехать за границу
Верно, кивком согласился я. Как правда и то, что Советскому Союзу изо всех сил мешали расти, все время вели войну против нас, да и внутри СССР хватало вражья, начиная с пленумов ЦК КПСС и кончая посиделками творческой интеллигенции. Слишком много было наделано глупостей, допущено ошибок Вместо того чтобы реально развивать строй, увлекались софистикой то у нас «развиты́й» был социализм, то «развитóй». Ой, да ну их всех!
А давайте выпьем за СССР! предложила Лена внезапно.
Не чокаясь? криво усмехнулся я.
Чокаясь, чокаясь! Наливай.
Я плеснул в рюмки тоник, щедро разбавив вино.
Ну, поехали! произнес универсальный тост.
Рюмки клацнули, озвучивая единодушие. Хорошо пошло!
Так мы втроем и уговорили бутылочку. Девушки разрумянились, глазищи заблестели, да и я ощутил легкий налет хмеля. Было приятно вдвойне влечение ведь тоже не оставляло меня. Первый раз за столько лет оказаться в компании двух студенток, спортсменок и пусть не комсомолок, но красоток тут кому угодно голову закружит!
Мы болтали обо всем и ни о чем, живя ощущениями, как во всякой молодежной компании, а пока грелся старый, чуток мятый чайник, Рожкова объявила танцы.
Я сама, я сама! заспешила Наташа и осторожно, держась пальчиками за края, вынула из конверта грампластинку.
Торжественно водрузила «винил» на вертушку, бережно опустила звукосниматель
Легчайшее шипение с потрескиванием донеслось из динамиков, а потом сочно, чувственно зазвучал саксофон, выдувая нечто плавное и завораживающее.
Я не сразу заметил, как рядом оказалась Лена, как приблизилась, властно вторгаясь в мое личное пространство.
Наверное, «Чинзано» дурно влиял на хваленую память не помню, хоть тресни, кто из нас осмелился на первый шаг, на первое движение. Девушка положила мне ладони на плечи или я своими пятернями сжал ее узенькую талию? Да и какая разница?
Вся та система укреплений, что я старательно выстраивал вокруг себя, крепя оборону против ближних, рушилась, рассыпалась, уносилась сквознячком в форточку. Комната кружилась вокруг нас, а я смотрел в Леночкины глаза и чувствовал, как под моими руками изгибается тонкий стан.
Рожкова то хлопала на меня ресницами, то опускала веки. Именно в эти моменты я жадно рассматривал девичье лицо лоб, который пока что трудновато наморщить, маленький прямой нос, полные губы, аккуратные ушки. Любая гримаска у Лены выходила изящной, а смех можно было записывать на диск и продавать: слушаешь и тонус поднимается.
В эти приятные мгновенья я очень четко ощущал девушку. Не всегда это у меня получалось, но порой я верно улавливал психосущность человека узнавал его характер, склонности, настрой. Наверное, это умение как-то пересекалось с моим целительством я же не вижу «пациента» насквозь, не просвечиваю его как рентгеном. Просто ощущаю в чужом нутре какую-то неправильность. Накладываю руки и сразу понятно делается, что там не в порядке.