«Ну и спрессованный же у тебя позвоночник, мадам»
Пока я растягивала спину, чтобы улучшить циркуляцию крови в теле, давно не помнящим гимнастику, но знающем много сладостей и лишних тринадцать килограмм, мужчина осознал сказанное. И начал закипать, как чумазый неуправляемый котел.
Че удумала, а? он вел себя как хозяин положения, как настоящий тиран, и настолько вжился в эту роль, что принялся думать, что стоящая перед ним женщина раб.
Может запереть тебя за замок? Голодом несколько суток? К батарее приковать?
У него ощутимо чесались кулаки. М-да, при такой жизни не то что к сладостям пристрастишься, но и к коньячку на кокаине.
Рози внутри собственной головы пискнула и забилась в «трюм».
«Не пугайся, все решим!»
Пока Шархан (а звали моего нового знакомого неприятного землистого брюнета годов пятидесяти именно так) строил самую злую из своих рож, хмурил брови и наливался яростью, я спокойно закончила зарядку. Непринужденно бросила ему:
Себя прикуй.
И отправилась собирать вещи.
Прошла в спальню, вытащила из шкафа чемодан, стала не особенно аккуратно стягивать с плечиков блузки и платья и кидать в него.
Шархан озверел. И опупел. Рози никогда не говорила с ним в таком тоне. И никогда не занималась своими делами во время нравоучений и лекций.
С дуба рухнула? А если сейчас по морде?
Смешно, да.
Рози мысленно зажмурилась и накрыла голову руками, как при близкой бомбардировке. Вероятно, уже получала по ребрам и не только. Я же совершенно не боялась по той простой причине, что, когда я чувствую себя сильной, все танцуют под мою дудку. А я всегда сильная. Реальность кроит тот, кто верит, и Шархан, увы, при таком раскладе, как бы ни хорохорился, а вреда причинить не может. Да и с каждой секундой все сильнее ощущает, что ситуация уплывает из-под его контроля. Точнее, уже уплыла. Вовремя же рыжая ко мне обратилась
Рози!
Ой, сколько гнева от того, что она не смотрит на него, когда он с ней говорит. Ну, просто уделаться.
М-м-м? я муркнула это так задумчиво, будто расслабленно выбирала лак для ногтей, а не стояла рядом с «котлом».
М-м-м? я муркнула это так задумчиво, будто расслабленно выбирала лак для ногтей, а не стояла рядом с «котлом».
Ты в себе?!
Зачем же так орать.
А у моей клиентки обширный гардероб все в недра чемодана поместилось кое-как. Верхнюю одежду в виде пуховиков и пальто пришлось оставить. Обувь взять только ту, что у порога.
Да кому ты нужна?!
Шархан слабел. Понимал, что от крика толку ноль, а новая Рози даже бровью не ведет, будто стала прозрачной и невидимой для его словесных ударов.
Но я все же ответила.
Себе, дорогой.
Ты нашла кого-то? Ты, шлюха, уже спала с кем-то?
Не знала, что чье-то лицо способно так краснеть, почти бордоветь. Забавный диалог.
Еще нет, но обязательно найду достойную кандидатуру.
Наверное, она никогда с ним так не разговаривала. Совсем. Потому что ее сожитель вдруг начал понимать (на самом деле понимать!) женщина уплывает. И не удержать ни криками, ни угрозами, ни красным лицом.
Настоящая же хозяйка, сдвинутая в собственной голове в сторону, вдруг начала чувствовать отголоски триумфа она никогда не позволяла себе храбрости, но всегда мечтала о ней. Чтобы честно, наотмашь, чтобы вот так. Себе, а не кому-то на пользу. Потому что всю жизнь, как расслоенный на мелкие потоки ручеек, ощущала себя слабой, старающейся угодить другим. А тут себе. И потому вдруг сделалась, как полноводная река, как ужасающей силы поток на этот раз целый. Точнее, пока потоком была я, но Рози жадно запоминала и училась. Ей хотелось уметь так же.
Ты что Ты что? заверещал вдруг брюнет совсем другим голосом (и куда только делись угрозы?) Давай поговорим, обсудим
Раньше он на компромиссы не шел, и его злость моментально выливалась в кулачный бой против неравной по силам жены.
Хватит, наобсуждалась.
Закончив с осмотром комнаты, а после сознания рыжеволосой клиентки, я откатила чемодан в прихожую и уверенно направилась на кухню. Поднялась на стул, дотянулась до вазы, в которой хранилась денежная заначка.
Видишь? помотала перед противной рожей тугой пачкой свернутых купюр. Тебе на подарок копила.
Точнее на «взятку», чтобы хоть сколько-то не распускал руки, придобрел. Но этого бы не произошло она знала это тоже.
А теперь уже не тебе.
И, оставив Шархана в недоумении, смешанном с обреченным потухнуть гневом, вернулась в коридор. Принялась обуваться. Клиентка по соседству со мной ликовала она уходила, ей давали проход. И, кажется, ей было все равно, что в шкафу еще осталась одежда, а денег на новую жизнь не очень много. Она становилась свободной прямо сейчас. Дверь близко, а Шархан далеко, уже не дотянется.
Рози, Рози, будто опомнился человек в майке, ты на самом деле меня оставляешь? А есть я как? А жить?
Как хочешь.
Во мне не нашлось ни сочувствия, ни сострадания. Оттого фразы выходили жесткими, как удары плетью.
Найдешь другую дуру. Но бить уже не посмеешь, понял? А то напишу заяву в Комиссию я выяснила их адрес
Я несла полный бред. Но очень точный, прицельный. Слабые люди очень боятся возмездия, а уж пресловутую Комиссию здесь страшились все от мала до велика. И плевать, что на самом деле никто не знает их адреса (имелась у меня мысль о том, что их офис просто находится на другой частоте восприятия, и те, кому он не нужен, попросту не видят его). Но Шархан осекся, побледнел. И стало ясно, что «другую» он не посмеет найти еще долго.