– Давай, Черныш, – прошептала она, вспомнив, как похититель звал коня, и, выведя его из конюшни, вскарабкалась на забор из жердей, а с него перебралась на коня.
– Спокойно, мальчик, спокойно, – успокаивала она заигравшего под ней Черныша.
Он был явно с норовом, но и Велвет была неплохой наездницей. Она справится с ним и доберется до какого-нибудь поселения или городка!
Но едва конь сделал первый шаг, как чьи-то руки сжали ей талию и грубо опустили на землю. Велвет вскрикнула от неожиданности, увидев Джека Кинсайда. Лицо его было страшным от гнева. У нее перехватило дыхание. Она попыталась вывернуться из его рук, но не смогла. По лицу Джека струилась тонкая полоска крови. Внутри у нее все похолодело.
– Собирались проехаться верхом, миледи?
Ее пронзил страх. Она закусила трясущиеся губы.
– Я… простите меня. Я должна выбраться отсюда.
Он ядовито усмехнулся:
– Извините, что вынужден нарушить ваши планы.
По спине ее пробежал холодок. Она взглянула в его лицо и застыла. Вместо одного глаза на нее теперь смотрели два.
– Боже! – прошептала она, не в силах отвести от него взгляда. – Кто же вы?
Выражение его лица стало жестким.
– Ваша судьба, миледи.
Раздался резкий свист, и конь покорно вернулся к хозяину. Крепко держа девушку за руку, он повел животное в конюшню. Сдернул с него попону и распутал импровизированные поводья. Потом они пошли к дому. Он держал ее так крепко, что на руке остались вмятины.
Она едва сдерживала слезы.
Джек заметил это, чертыхнулся и ослабил хватку.
– Заходите в дом, – буркнул он.
Она повиновалась, стараясь держаться подальше от него.
Он просверлил ее ледяным взглядом.
– Черт вас побери, женщина. Как вы не можете понять? Вы уйдете, когда придет время, но не раньше. Смиритесь с этим и успокойтесь – так будет лучше для нас обоих.
Она всхлипнула, вытирая влажные щеки.
– Провались все к черту!
Он выбежал, хлопнув дверью так, что эхо отдалось от потолка. В окно она увидела, что он направился к бочке с дождевой водой, стоявшей у угла. Окунув голову в воду, встряхнул ее. По его щеке скатились розовые струйки, и ее снова пронзило раскаяние.
Видит Бог, она никогда никому не причиняла вреда и ненавидела себя за то, что сделала. Когда Джек вошел в комнату, она отступила на несколько шагов, но он не приблизился к ней, а устало опустился на диван.
Велвет украдкой наблюдала за ним. На щеке уже наливалась багрянцем изрядная ссадина.
– Я не хотела этого, – негромко произнесла она, подойдя к дивану.
Голубые глаза с трудом открылись. Она почувствовала его взгляд.
– Вы женщина. Мне следовало знать, что вам нельзя доверять.
Велвет вздохнула:
– Если бы вы сказали мне правду, возможно, я помогла бы вам. Я не верю, что вы Джек Кинсайд. И не верю, что вы похитили меня ради выкупа. Пожалуйста… если бы вы только…
– Миледи, помолчите. У меня болит голова.
Велвет прикусила губу. Человек страдал от боли, и эту боль причинила она. Подойдя к ведру с водой, она смочила полоску ткани, вернулась к дивану и наложила компресс на место удара.
Веки голубых глаз устало поднялись. Казалось, он ждал какого-то объяснения.
– Я должна была сделать это, – прошептала она. – И хочу, чтобы вы меня поняли.
– Я понимаю и даже восхищаюсь тем, что вы решились на это. Но не могу позволить вам уйти.
Велвет молчала. Она не понимала этого человека, но тянулась к нему. Ощущение опасности только усиливало эту тягу. И вместе с тем этот человек казался ей мягким и нежным.
Она чувствовала, что еще сразится с ним. Но теперь точно знала: что бы ни случилось, она не причинит ему боль.
Глава 5
В темноте мартовского вечера Карлайл-Холл сверкал, подобно бриллианту. Каждое его окно было освещено свечами из пчелиного воска, безмолвие вечера нарушалось негромкими звуками клавесина.