Что тогда, Уильям?
— Я не из тех людей, внешнее сходство с которыми проявляется слишком ярко, — сухо произнес герцог, и жена вынуждена была с ним согласиться. Его волосы, темно-каштановые и прямые, теперь поредели и поседели; в его лице и фигуре не было ничего примечательного; глаза обычные, серо-голубые. Даже если девушка и похожа на него, это не будет особенно заметно.
— Уильям, этот номер не пройдет, — проговорила она, все еще надеясь переубедить его. — Что скажут люди, если наш сын женится неизвестно на ком?
— Что касается вашего сына, мадам, то никто давно не удивляется тому, что он делает, — горько усмехнулся герцог.
— А если он откажется?
— Тогда я лишу его прав на все наследство, кроме майоратного. — Герцог выпрямился на стуле, и на лице его отразилась непоколебимая решимость.
— Нет, Уильям! Ты не сделаешь этого!
Большая часть фамильного состояния не входила в майоратное наследство, то есть не переходила к старшему сыну в обязательном порядке. Герцогиня понимала, что без этого Люсьен никогда не сможет содержать роскошные дома, множество слуг и приживалов, как подобает ему по праву рождения.
— Могу и сделаю. — Герцог поднялся со стула. — Я унаследовал безупречную родословную и сделаю все, чтобы продлить ее. Если Арден этого не понимает, значит, он недостоин своего титула и положения.
— Ты сам ему скажешь? — Герцогиня в тревоге встала с кресла.
— Разумеется. — Герцог упрямо выпятил подбородок. Слезы сверкнули в ее глазах. Впервые за долгие годы он увидел жену плачущей и с досадой отвернулся.
— У меня нет выбора, Иоланта, — вздохнув, заключил он.
— Но он возненавидит нас!
— Тебе следовало подумать об этом прежде, чем ты пустила к себе в постель Гая де Сент-Бриака, — холодно парировал герцог и покинул ее гостиную.
Герцогиня без сил опустилась в кресло. Если бы только она могла предвидеть последствия, то бежала бы от Сент-Бриака, как от чумы!
Гай де Сент-Бриак был ее первой любовью — и признанным сердцеедом. Когда герцог — тогда еще маркиз Арден — предложил ей руку и сердце, Иоланта де Ферран уступила настойчивым требованиям семьи и согласилась. Она не была влюблена в него, потому что он не отличался ни красотой, ни обходительностью, и единственным его достоинством было умение сдерживать эмоции. Но прошло какое-то время, и она полюбила его особой, спокойной любовью, родила ему четырех детей, в том числе двоих здоровых мальчиков — Уильяма и Джона. И за все эти годы она ни разу не вспомнила о Сент-Бриаке.
А затем, когда Франция стала распадаться на куски, судьба снова столкнула Иоланту с Сент-Бриаком. Он был крайне удручен тем, что случилось с их родиной, а у нее остались об этой стране лишь смутные детские воспоминания. Он очень нуждался в ней, в ее сочувствии, в ее поддержке. И как раз тогда Уильям отправился в Шотландию на охоту…
Они были близки всего раз, потому что Гай торопился начать новую жизнь в Америке. Всего раз. Эта встреча помогла ей понять, что ее любовь к мужу прочна и основательна. И она с нетерпением ждала его возвращения, чтобы излить на него свою страсть.
Если бы он тогда, на охоте, не сломал ногу, то, возможно, никогда бы не узнал правды. Но когда он, наконец, вернулся к ней, она искренне и честно призналась ему в своем грехе и попросила у него прощения.
Герцог был так добр, что простил ее, тронутый искренним раскаянием и ласками, которыми она его одарила. Он признал чужого ребенка — так поступил бы далеко не каждый мужчина на его месте. К счастью, ее сын не мог претендовать на роль его наследника…
А потом случилось то ужасное несчастье. Няня не заметила, как двое непослушных мальчишек забрались в лодку. Оба его сына, трех и пяти лет, утонули в мгновение ока.