Но Келдер чувствовал, что сможет объясниться на торговом наречии, да и на этшарском свяжет пару фраз. На ариоморском, по его разумению, он говорил на уровне трехлетнего ребенка, а вот по‑ураморски, рессаморски и эланкорски знал лишь отдельные слова да элементарные выражения.
Но, опять же, Келдер полагал, что ураморский, рессаморский, эланкорский и даже ариоморский ему не понадобятся. Он решил идти на север, до самого Великого Тракта, где в ходу были лишь торговое наречие да этшарский, ибо на востоке Великий Тракт упирался в легендарные базары Шана‑в‑Пустыне, а на западе – в гигантскую густонаселенную Гегемонию Этшаров, с ее древней столицей Этшаром Пряностей. Провидица сказала, что видит исчезающую за горизонтом дорогу, которую ему предстоит пройти. Речь могла идти только о Великом Тракте.
Наконец он выступил в поход, с заплечным мешком на спине, и три дня шагал на север, через пастбища и луга, мимо деревень и ферм, сначала пересек большую часть Шулары, потом Севмор.
По крайней мере Келдер полагал, что пересек Севмор, потому что никто не слышал о каких‑либо дорогах на его территории. Великий Тракт проходил через Глимору.
А что за дорога лежала перед ним, как не Великий Тракт?
Но на поверку Тракт этот оказался полоской вытоптанной земли.
За три дня жажда, сбитые ноги, гудящие под тяжестью мешка плечи в немалой степени поспособствовали тому, что грандиозные планы, которые строил Келдер, выглядели уже не столь привлекательными. А пустынная дорога стала последним камешком, потопившим баржу. Это путешествие, как и прежние, закончилось полным провалом.
Видать, его сестры говорили правду, и Зиндре – обыкновенная шарлатанка. Никогда он не увидит великие города, как она наобещала ему, страшных чудовищ и прекрасных женщин, не говоря уж о чудесах всесильной магии.
Келдер завернулся в одеяло, а вместо подушки подложил под голову мешок. Еды у него не осталось, последнюю он съел еще днем. Так что в дальнейшем, куда бы он ни пошел – вперед или назад, – за пропитание предстояло расплачиваться деньгами, избытком которых он похвастаться не мог.
Утром, решил про себя Келдер, он двинется в обратный путь. Вернется на семейную ферму в занудную Шулару и останется там навсегда, пусть ему этого и не хочется. Прислушается к мнению близких и забудет об обещаниях Провидицы.
В конце концов какой ему прок от чудес, о которых она упоминала? Он мог уверенно смотреть в будущее. Трех его сестер выдадут замуж, так что в один прекрасный день он станет владельцем фермы, зеленых пастбищ, плодородных полей и тридцати голов скота. На ком‑нибудь женится, пусть и не на красавице, владеющей магией, как следовало из предсказания, а на местной девице. Скажем, на Инзе Синеглазке, что живет на другом конце долины, и у них родятся дети. Все будет так, как постоянно твердили ему родители и сестры. Судя по всему, они оказались правы на все сто. Он не увидит чудес, им не будут гордиться мертвые и еще не родившиеся... зато родители порадуются, когда он скажет, что остается на ферме.
Но какая же скучная ждала его жизнь!
Келдер открыл глаза и всмотрелся в Великий Тракт. Большая луна заливала землю светло‑желтым сиянием, так что он мог различить полосу дороги.
Но и от нее (вот ужас‑то!) веяло той же скукой. Скука пропитала всю жизнь, окутала Мир, не оставив места для чудес, чудовищ, красавиц.
"Может, я просто устал, – подумал Келдер. – Может, утром будущее перестанет казаться мне таким беспросветным?”
Но в любом случае ему придется вернуться домой и отнюдь не покрытому славой.
С тяжелым вздохом Келдер закрыл глаза и уснул.
Глава 2
Ночью Келдер дважды просыпался от холода. Поплотнее заворачивался в одеяло и засыпал вновь. В третий раз он открыл глаза, когда солнце уже поднялось.
Юноша сел, вспоминая, где находится.
На севере, у подножия невысокого холма, лежал знаменитый и столь разочаровавший его Великий Тракт.