— И по-настоящему…
— Правда? — спросила она, изображая недоверие.
— Моя сенти… сендиму… О черт! Я даже не могу говорить.
— Сентиментальность? — предположила Речел.
Он щелкнул пальцами, чуть не касаясь ее носа, и засмеялся.
— Вот-вот… именно… Только уже не помню, чем она вызвана.
Глядя на него, Речел улыбнулась. Для опасного, бессердечного негодяя он выглядит слишком непосредственным. Она решила, что такой вид придает ему забавная усмешка, по-мальчишески наивная, контрастирующая с резкими, мужественными чертами лица. И конечно, глаза, которые словно подмигивают тебе.
— Вы сказали, что, вероятно, пьяны.
— Ну и ну. — Он снова щелкнул пальцами. — Всего какие-то жалкие три стопки.
— Должно быть, вы ошибаетесь и выпили гораздо больше.
— Исключено. Никогда не пью больше.
Довольно неожиданное заявление. По слухам, Мэт Рафферти ходил в «Золотого гуся» каждую субботу, где пил весь вечер, играл в карты и бесстыдно развлекался.
Умеренность явно не относилась к его добродетелям.
— О, не надо меня обманывать. Вы можете выпить целую бочку, так ведь?
— Нет. Я не очень люблю спиртное, — покачал головой Мэт.
— С каких это пор? — спросила Речел, не в силах подавить любопытство.
— Так было всегда. Из уваже… уважения к моей маме. Она не выносила пьянства, особенно у сыновей. А проклятый спирт с ирландским виски — дурная смесь. И мама оказалась права, потому что виски убило моего отца.
— Тогда зачем вообще пить?
— У меня возник план, — засмеялся Мэт.
— Полагаю, вы его обдумали. — Она не могла понять, что его так развеселило.
Он ткнул в нее пальцем.
— Но, как вам известно, планы не всегда срабатывают. — Внезапно умолк, посмотрел куда-то вдаль и добавил:
— Не могу хорошенько сосчитать эти чертовы штуки, но мне кажется, их слишком много.
Речел обнаружила, что в темноте они незаметно подошли к церкви и он имеет в виду ступеньки. Ей тоже приходилось напрягаться, чтобы разглядеть их, но совсем по другой причине.
— Слишком много для чего?
— Чтобы по ним взбираться. — Найдя это чрезвычайно забавным, Мэт опять громко засмеялся. Потом, без всякого перехода, наклонился вперед и прижался к ней лбом. — Черт возьми… Не знаю, крошка. Ненавижу разочаровывать дам, но сейчас как раз тот случай, когда старина Генри одобрил бы меня.
Решив, что Мэт назначил здесь встречу со своим другом Генри, девушка тревожно огляделась.
— Кто это?
— Ты про кого?
— Генри. Кто он?
— Генри… — начал он, потом засмеялся и, немного отдышавшись, произнес; — Господи, до чего ты мила!
Чистая, как ангел, добрая, прелестная. Я уже забыл, когда последний раз встречал такую девушку.
К чему он вдруг заговорил о ее достоинствах?
— Спасибо, — рассеянно поблагодарила Речел. — Но вы не ответили на мой вопрос. Кто такой Генри? Вы даже не обмолвились, что он собирался прийти.
Он пожал плечами.
— Никто. В том-то и дело. Звучит по-дурацки, не правда ли?
Бессмысленные ответы вывели Речел из терпения, и она потянула его за собой:
— Мы замечательно обойдемся без твоего Генри.
— Господи, помоги мне.
В предвкушении скорой мести она почувствовала прилив сил и без труда втащила Мэта по ступеням. Не имеет значения, что он кажется милым. Все обман. Иначе Рафферти не поступил бы так низко с ее сестрой. Зачем же оказывать ему снисхождение, если он не пожелал быть снисходительным к Молли?
Вдруг Мэт качнулся назад, увлекая за собой Речел.
К счастью, они поднялись всего на несколько ступенек, падение не причинило им вреда.
— Черт побери. — Искоса взглянув на нее, он сел и начал отряхивать ее платье. — Я извиняюсь. Произошла небольшая заминка. Ты в порядке?
Лежа в пыли с задранными юбками, Речел была не в состоянии чувствовать боль, даже если она действительно ушиблась.