Я стал рассматривать свои руки.
Ну сейчас-то уже ничего не видно. Мы тебя кормим и лелеем все это время лучше, чем самих себя, вместе взятых. А что самое дивное, так это то, Гарри с завистью похлопал меня по бицепсу, что твои мускулы восстановились до прежнего состояния. А ведь ты не бегаешь, не плаваешь, не тренируешься, ходишь все время как сомнамбула. Когда надо убегать, я беру тебя на руки или вскидываю на плечо, как мешок с картошкой. Мы никак не можем понять, как восстановился твой организм. Я имею в виду физически. Потому что умственно это наша заслуга. Да, кстати! Выпей-ка, голубчик, лекарства! Заболтались а у тебя режим.
Гарольд достал из картонного ящика подозрительно грязного вида бутыль и налил в стакан не менее подозрительную коричневую густоватую кашицу.
На, пей! Он протянул стакан под самый мой нос.
Собравшись отшатнуться от ожидаемой вони, я, осторожно принюхавшись, вдруг с удивлением уловил запах какой-то ароматной древесины. Возможно, это были стружки или опилки. Но консистенция все равно вызывала у меня вполне небеспочвенные опасения.
Да что ты принюхиваешься?! возмутился мой друг. Еще сегодня утром ты всю порцию выпивал одним залпом, а потом долго облизывал палец, предварительно тщательно вытирая им стенки стакана. А сейчас, гляди, поумнел!
Понимая, что меня никто не собирается отравить, я осторожно сделал небольшой глоток. И чуть не умер! Сказать, что это была самая невкусная вещь, которую я пробовал в своей жизни, значит ничего не сказать! Это был конгломерат всего самого омерзительного, горького, пересоленного, кислейшего, липкого, клейкого и приторного. Я стал бешено плеваться на пол, пытаясь избавить язык и полость рта от противнейшего лекарства, а глазами стал искать какую-нибудь емкость с водой. Единственное, что меня радовало, так это отсутствие спазма в горле и дыхательном тракте. Гарри тем временем уселся в какое-то подобие старого кресла и наблюдал за мной со счастливой улыбкой. Когда же я показал кулак, он от души рассмеялся.
Ну теперь-то я вообще спокоен. По словам твоего лечащего «доктора», в тот момент, когда тебе опротивеет лекарство, ты и станешь совершенно здоров. Он утверждал: «Память тогда вернется к нему окончательно».
Давя в себе позывы к рвоте, я пролепетал одеревеневшим ртом:
Дай, гад, хоть чем-нибудь запить! Покрепче!
Ну не знаю можно ли тебе Гарри в раздумье почесал подбородок. У меня тут есть алкогольный напиток, крепковатый, но довольно приличный. Он достал из кармана куртки плоскую флягу. Местная, так сказать, достопримечательность. И к тому же не последняя.
Поймав брошенную мне флягу, открутил крышку и тоже понюхал содержимое. И ничего не почувствовал: все перебивал идущий изо рта опротивевший мне запах древесины. Поэтому, обреченно вздохнув, я стал пить, пытаясь распробовать жидкость бесчувственным языком. В горле стало приятно жечь, а через несколько глотков согревающая благодать достигла желудка и утихомирила готовую подняться там бурю. Я одобрительно закивал.
Вот чем меня надо было лечить! Как называется?
Саке.
Я пивал этот напиток и прекрасно знал, откуда он родом!
Ты говоришь, это местный напиток? Так мы, значит, находимся на
В этот момент звякнула одна из нескольких бутылок, подвешенных вдоль стены под лестницей. Взглянув на нее, Гарольд скомандовал:
Постоянные гости, все начеку! Потом, как бы извиняясь, стал объяснять мне: Это местные мздоимцы, часто к нам заходят. Но с нас им брать нечего повыделываются и отваливают. Хоть и надо быть с ними осторожнее: чуть что, махают мечами, как подорванные. Мы бы их давно устранили, да неохота засвечиваться, прикидываемся бродягами музыкантами.
Вдруг звякнула другая бутылка. Гарри озадачился:
Ого! У них прикрытие следом еще кто-то прется! Но это все ерунда. Здесь мы находились только из-за панацеи для твоих мозгов. Теперь можем уходить. Хотя решать тебе. Он перехватил мой взгляд на лестницу и добавил уставшим голосом: Да есть здесь запасный выход, есть! Ты лучше решай, что делать будем.
Я еще не совсем вник в обстановку, поэтому поступай, как посчитаешь нужным.
Ну, тогда, Гарри стал говорить тише, прислушиваясь к шумам, раздававшимся в здании где-то повыше, притворяйся дебилом и наблюдай.
Я еще не совсем вник в обстановку, поэтому поступай, как посчитаешь нужным.
Ну, тогда, Гарри стал говорить тише, прислушиваясь к шумам, раздававшимся в здании где-то повыше, притворяйся дебилом и наблюдай.
Я постарался придать своему лицу вид умственно неполноценного музыканта. Судя по реакции моего друга, у меня это получилось более чем превосходно. Он даже забеспокоился:
Ты чего? Притворяешься или опять
Я презрительно хмыкнул, а потом, закатив глаза еще больше, радостно замычал что-то нечленораздельное и восторженно захлопал в ладоши.
Смотри не переиграй! посоветовал Гарольд. Затем, не сдержавшись, все-таки подковырнул: Хотя, возможно, это и есть твое истинное лицо, которое ты не смог прятать только последние полтора года.
Но я не стал отвечать едкостью, так как мысли мои совершенно неожиданно отправились в другую сторону.