— Никогда такого не видел… просто пазлы!
Он трескуче рассмеялся, закашлявшись в конце концов. Кашель был хриплым, как у алкоголиков.
Пазлы из человеческой плоти, раскроенной по мерке, мрачно подумал Жанно.
— Телу лет тридцать, — снова заговорил Эрблен, когда приступ кашля прошел. — Тело принадлежит крепкому мужчине, очень волосатому, в полном расцвете сил. Голова принадлежит двадцатипятилетней женщине, я бы сказал, скорее двадцатишестилетней. Ну а руки, м-да, руки, тут я склоняюсь к мысли о старике, лет семидесяти пяти; наверное, бродяга или что-то в этом роде, руки все в дырках, как дуршлаг.
— В дырках — от чего?
— От уколов. Шприц, инспектор. Шприц, наполненный героином или дешевым красным вином! Хотел бы я знать, в каком состоянии все остальное… — пробормотал Док-51 жизнерадостно.
— Остальное?
— Правильнее — останки. Да-да, милый мой Жанно, человеческие тела имеют обычно две руки, две ноги, торс, голову… Значит, хочешь не хочешь, где-то существуют недостающие куски наших жертв — во множественном числе. Ладно, на этом я должен удалиться, сегодня день рождения внучки.
— Поцелуйте ее от меня. Скажите, Док, чтобы сшивать плоть, наверное, нужна какая-нибудь суперигла, нет?
— Простая хирургическая игла или одна из тех толстых игл, которыми пользуются для шитья джинсов и кожи. Знаете, кожу ведь легко проткнуть, — хихикнул он.
Жанно тоже хохотнул.
— А нельзя ли узнать, отчего они умерли?
— Нет, нельзя! Все, чем мы располагаем, не имеет повреждений. Если есть следы, то они на недостающие кусках. В конце концов, Жан-Жан, вы нам их предоставите, не так ли?
— Да, может, обнаружим в бюро находок. Но шансов мало. — Жанно опять издал смешок. — Пока, до свидания, доктор!
Спрятавшись за дымом неизменной сигары, Костелло с отвращением следил за обменом репликами, полными вымученного юмора. Нет, этот Жан-Жан просто-напросто пустышка.
2
Полицейский Марсель Блан предавался мечтаниям на городской площади. Сегодня стало еще жарче — ни дуновения ветерка. Просто расплавленный свинец, как говорится в книгах. Марсель вспомнил вчерашний вечер: вместо того чтобы закатить ему очередную сцену, Мадлен превозносила его как героя. Первый раз за пятнадцать лет их совместной жизни он занимается чем-то стоящим! — заявила она, тряхнув копной обесцвеченных волос. Совершенно омерзительное убийство, о котором надо срочно сообщить всем подружкам, воскликнула она, округлив свои полные губки, некогда соблазнившие Марселя, и сложив полные ручки на внушительной груди. За этим последовали интенсивные телефонные переговоры.
Все, однако, было просто: Мадлен наотрез отказывалась принимать то, что их бракоразводный процесс в самом разгаре. Марсель пожал плечами: хватит думать о Мадлен, она слишком долго дохнуть ему не давала. Пора перестать заводиться.
Один из его коллег переходил вдалеке площадь, и Марсель тут же подумал, что выглядят они теперь точь-в-точь как американские фараоны — голубая рубашка с погонами и фуражка с козырьком. Мадлен утверждала, что, хоть в кепи, хоть в фуражке, мудак мудаком и останется. Стоп! Сказано же: «Ни слова про Мадлен!» Изгнав из своих мыслей, как выгоняют назойливую муху, весьма плотский и мстительный образ жены, Марсель принялся размышлять о зловещей вчерашней находке.
Очевидно, что убийца не мог действовать прямо на Площади. Происходило это в каком-то помещении, где он мог соединять трупы, готовя свою мрачную постановку. Но почему надо было выставлять свое… произведение прямо тут, в центре города? Да и ехать с таким сокровищем в машине — дело рискованное. Так, может быть, он готовил свое преступление неподалеку? Может, он живет где-то рядом?
Девицу удалось идентифицировать.