Вызови Спиридонова и Горюнова, велел Опалин дежурному, тут для них работа. Он дернул ртом. Спиридонов был фотограф, а Горюнов эксперт, и они только закончили осмотр логова бандитов. Когда закончат, труп в морг и скажите, чтобы вскрытие делал доктор Бергман. Вы, повернулся Иван к конвойным, пока будете охранять место преступления. Юра, Антон, Костя со мной. Слава, ты тоже!
Петрович увязался за коллегами, хотя Опалин его вроде бы не приглашал. Впрочем, у Петровича имелось веское оправдание он должен был дописать бумагу, брошенную на полуслове, когда раздался выстрел.
В кабинете Иван прошел за свой стол и оперся на него ладонью, собираясь с мыслями. Петрович молча проследовал на свое место и сел. Высокий статный Юра, курносый крепыш Антон и казавшийся спокойным Костя остановились в центре комнаты. Елагин благоразумно предпочел замешкаться у дверей.
Я все-таки хочу услышать объяснение, сказал Опалин не то чтобы громко и даже не то чтобы угрожающе, но остальные взрослые, много повидавшие в жизни люди почувствовали неловкость, словно нашкодившие школьники.
Я уже говорил он пытался бежать, упрямо повторил Костя, и его ноздри дернулись.
Ты не должен был его конвоировать, отчеканил Опалин. Что ты мне тут ваньку валяешь? Я тебя русским языком спрашиваю: за что ты его убил?
Ни за что. Он хотел бежать.
Из здания МУРа?
Ну, а откуда же еще?
Интересно, процедил Опалин сквозь зубы и сел. Ладно, давай по порядку. Вы вышли из кабинета, что было дальше?
Он сделал несколько шагов и вдруг бросился бежать. Я закричал: «Стой! Стрелять буду!» Ну, или что-то вроде того Вы же помните, какой он шустрый, добавил Костя, обращаясь преимущественно к Антону, Юре и Петровичу, вроде бы полностью погрузившемуся в свои бумаги. Чуть не удрал, еще когда мы банду брали Ну, я и выстрелил.
Ничего ты не кричал, спокойно проговорил Петрович, не поднимая головы. Мы с Ваней сидели здесь и все слышали. Ничего не было, кроме выстрела.
Так у вас кабинет в конце коридора, пробормотал Костя. Вы могли и не услышать
У Петровича со слухом все в порядке, как и у меня, отрезал Опалин. Антон! Юра! Вы слышали, как Костя что-нибудь кричал в коридоре?
Нет, ответил Юра.
Нет, эхом отозвался Антон.
Ты в спину его застрелил, с ожесточением проговорил Опалин, обращаясь к Косте. Зеленоватые глаза Ивана метали молнии. Строго говоря, Веник был застрелен не в спину, а в голову, но все поняли, что именно Опалин хотел сказать. За что? Маслов молчал. Ведь ты и тогда, когда мы банду брали, боялся, как бы он не ушел. Что он тебе сделал?
Ничего, ответил Костя тяжелым голосом.
Оружие отдай. Опалин протянул руку.
Костя вынул из кармана пистолет и, с вызовом глянув в лицо Опалину, со стуком припечатал оружие к столу.
Бери. Что дальше, Иван Григорьич? Может, к уголовникам меня посадишь? Чтобы они меня пришили? Я честный опер. Нет на мне невинной крови, ясно? Веник пытался бежать, при попытке к бегству я его застрелил. Все!
Ты плохо знаешь доктора Бергмана, усмехнулся Опалин. Он все установит: и что убитый делал в момент выстрела, и где находился ты сам, и был ли выстрел произведен в упор. Костя дернулся, и Иван окончательно убедился в собственной правоте. Ты не просто так вызвался его конвоировать, ты убить его хотел. Но так нельзя!
Почему? Нет, Иван Григорьич, я серьезно спрашиваю. Почему нельзя убить гада, который сам убивал людей? По голосу чувствовалось, что Костя всерьез завелся. Он все равно не заслуживал жизни! Он заслуживал только одного сдохнуть!
Да, но не так! Мы не должны вести себя, как они! Мы, черт возьми, закон охраняем и не убиваем в спину, исподтишка! А вот так, сводить счеты это «ежовщина», Костя! И не притворяйся, будто ты этого не понимаешь!
Не было у меня с ним никаких счетов, ответил Костя почти с ненавистью. Я убил гада, который пытался сбежать!
Слава, неожиданно спросил Опалин, ты ничего мне не хочешь сказать?
Меня там вообще не было, пробормотал Елагин, пряча глаза. Я на стуле прикорнул
Объяснительную напишешь, бросил Опалин Косте. Со всеми подробностями. Понял?
Хорошо, вяло отозвался Маслов.
И вы тоже, повернулся Иван к Юре и Антону. Свободны!
Елагин ушел первым, за ним, не прощаясь, вышел Костя. Маслов слегка приволакивал ноги, как смертельно уставший человек, и руки держал в карманах, но глаза его из-под козырька кепки горели странным, торжествующим огнем.
Вань, это я виноват начал Юра. Он смутно догадывался, что именно произошло, и, зная запальчивость и принципиальность Опалина, инстинктивно искал способ его смягчить. Я ему разрешил сопровождать Веника
У Веника имя было, неприятным голосом напомнил Иван, растирая переносицу. Почему-то использование всем известного прозвища сейчас показалось ему особенно неуместным.
Да его бы все равно расстреляли не сейчас, так через полгода, рассудительно заметил Юра.
После суда, больным голосом ответил Опалин. А не самосуда, черт побери!
Антон колебался. С одной стороны, Юра был недалек от истины, когда утверждал, что убитый бандит вовсе не являлся божьим одуванчиком. А с другой Антон привык смотреть на Опалина немного снизу вверх, как на бесспорного лидера. Если вдуматься, то Иван все же прав есть грань, которую нельзя переходить