Сидя верхом на лошади, он подъехал ближе к пленникам и стал подталкивать их в сторону экипажа. — Пошевеливайтесь! — приказал он.
Лошади топтались на месте, поднимая копытами облако пыли. Женщина была напугана, но не взяла Гедеона на руки, а лишь не отходила от него. По решительному выражению лица можно было догадаться, что она не собирается двигаться с места.
— Раненый не в состоянии ехать дальше, — обратилась она к разбойникам, — мы должны оказать ему помощь.
Мошенники только расхохотались в ответ.
— Ты можешь остаться здесь вместе с ним, если, конечно, пожелаешь, — сказал один из них, тот, который отобрал у лорда последние драгоценности. — И в самом деле тебе лучше остаться с нами. Тогда эти джентльмены подумают, следует ли им обращаться к властям, чтобы те попытались схватить нас. Не так ли? — Он поднял факел и помахал им перед лицом кучера. Ты понял? Если нас начнет кто-либо преследовать, мы прикончим эту леди.
— Как вам не стыдно? — возмутился пожилой джентльмен.
Она должна поехать с нами, — произнес торговец, стараясь успокоиться, глядя на ребенка, в пеленках которого были спрятаны ценные вещи всех пассажиров. — Вы не имеете права насильно уводить с собой женщину и ее малыша.
Грабитель, стрелявший в Ноя, вцепился рукой в тонкую шею вдовы, пытаясь пригнуть ее к земле. Затем он грубо повторил свой приказ:
— Быстро всем залезть в экипаж!
— Отпустите ее, — потребовал солдат, угрожающе рванувшись вперед и хватаясь за ножны, из которых не так давно вытащил саблю.
— Советую сесть в экипаж, да поживее, — зло прохрипел бандит.
Кучер неуклюже забрался на свое место и взял в руки кнут.
— Вы будете за это гореть в аду, — послал он проклятие.
— Точно, — ехидно ухмыльнулся бандит.
Дрожа от страха и негодования, молодая леди взмолилась:
— Помогите! Что будет с мистером Маклелланом? Он ведь умрет, если мы не поможем ему.
— Это нас не касается.
— В таком случае я останусь, — сказал приходской священник, увидев, что торговец уже занял свое место в экипаже и настала его очередь сделать то же самое. — Умирающий имеет право в последние минуты жизни требовать присутствия священника.
В этот момент ему в грудь был наставлен пистолет.
— Полезай за остальными! Здесь у вашего приятеля нет прав.
— Духовный отец тщетно пытался придумать хоть какой-нибудь предлог, чтобы остаться. Он беспомощно смотрел то на Ноя, то на женщину с ребенком, то преданно заглядывал в глаза грабителя.
— Я не могу ехать. Я обязан остаться! Душа этого человека… Мои деньги… — лепетал священник в отчаянии.
— Что? Да ты о чем?
— Ни о чем, — нервничая, ответил он, садясь в экипаж, — совсем ни о чем.
Одного за другим путешественников насильно заставили занять места в экипаже.
— По крайней мере позвольте нам взять с собой ребенка, — попросил фермер.
Вдова отрицательно покачала головой, ужаснувшись его словам, а также той неимоверной жадности, что заставила его произнести их.
— Нет, ребенок останется со мной. Ведь эти джентльмены сказали, что ничего не сделают с нами, если вы не расскажете властям о случившемся.
— Слышали, что она сказала?! Все верно. Поезжайте дальше без нее. Потом она сама найдет дорогу, — обрадовались понятливости леди грабители.
Дверь экипажа с шумом закрылась, и кучеру был дан сигнал трогаться с места. По мере того как экипаж набирал скорость, двигаясь вперед, приходской священник и торговец, приникнув к окну, неотрывно смотрели на оставшихся людей.
Путники сначала тревожно поглядывали друг на друга, а потом наконец решили, что лучше, ни о чем не думая, смотреть себе под ноги. Лишь молодой лорд, откинувшись на сиденье, не замечал происходящего вокруг. О деньгах никто не обмолвился ни словом.