Седмицу стоять буду, с неохотой буркнул я. Пусть место отведут подходящее для лагеря и прокормом озаботятся. И покажут, где павших схоронить можно. Луиджи, сигналь на когги, пусть подходят к берегу.
После того как Фен растолмачил мои слова, по лицам русов пробежало явное облегчение. Даже игумен посветлел обличьем. Старица махнул рукой, тут же откуда-то из руин выскочил невеликого роста человечек и стремглав ринулся к нам. Да так, что полы поддевки развевались за ним, словно вымпелы на ветру. Одновременно из леска выехали несколько конных с заводными лошадями и тоже направились к берегу.
Человечек успел раньше, оказавшись тщедушным мужичком с остреньким мышиным личиком и расчесанными на пробор и перехваченными ремешком жиденькими белесыми волосами.
Испуганно стрельнув на меня глазами, он отбил земной поклон приказчикам. Старица его отвел в сторону, коротко переговорил, после чего тот умчался обратно.
Все будет исполнено, княже. Гром с достоинством поклонился. А тебя с ближниками приглашаем разломить хлеб и передохнуть с дороги.
Нет. Я качнул головой. Не сейчас. Переводи, Фен
Да, вот так. Мне и самому хочется посидеть да погулеванить с русами за столом, отведать местных яств и запить чем тут гостей поят. Все же свои, все же Родина, из песни слов не выкинешь. Но нет, не могу. Я королевский посланник, князь, величина для приказчиков неимоверно великая: не то что пьянствовать, разговаривать с ними должен сквозь зубы. К тому же о моем поведении будет подробно доложено в Москву, где потом будут считать, что посла можно банально взять на чарку и потеху. Посмотрим, спешить не буду. Осмотрюсь сначала.
Выслушав китайца, приказчики не стали настаивать. Игумен извинился, сослался на дела и ушел в монастырь пешком, а вместо него появился крепкий и лысый как яйцо монах с куцей бородкой, надо понимать, его заместитель по хозчасти. В католических монастырях эта должность называется «эконом», а как в православных увы, не знаю. Хотя почему не знаю: келарь, вот как.
Для стоянки нам отвели место в стороне от поселения. Откуда ни возьмись набежала куча народу. Тот самый невзрачный мужичок и келарь развили бешеную деятельность. Из монастыря натащили кучу продуктов: здоровенные круглые хлебины, курей, гусей и баранов, мешки с крупами и мукой, даже бочки с чем-то хмельным, бабы установили три здоровенных котла и принялись тут же кашеварить. Мужики тесали топорами лесины и ставили лавки со столами, а над ними навесы. А еще поодаль, на берегу черт побери, начали сооружать баню из готовых бревен.
Но местные уделяли внимание не только нам, на руинах поселка тоже закипела работа. Работали все, бабы и мужики, взрослые, дети и старики. Причем работали не только простые люди, но и монахи.
Я с любопытством следил за местным народом. Ну что могу сказать Все живые и веселые, у мужиков волосья и бороды стриженые, особых великанов нет, все больше среднего и малого роста, но кряжистые. Одеты поголовно в домотканые рубахи до колен и свободные порты. Ни лаптей, ни сапог, все работают босыми. Бабы в сарафанах до пят, опрятные, ладные и приятные глазу. Тоже крепенькие и статные. Ну напрочь не видно заморенных невзгодами и голодом людей. И моих головорезов не шугаются, уже обносят по очереди ковшами с чем-то пенным. Улыбаются, пытаются заговорить.
А вон несколько старух вызвались помогать готовить наших павших к погребению. А ведь у местных своих покойников хватает. Да уж, славный народ. Не скажу, чтобы я стал себя чувствовать дома, но на душе потеплело.
Добрые люди, очень серьезно заметил падре Эухенио.
И все поголовно еретики, святой отец, не так ли? не удержался я от колкости.
Не усложняйте, сын мой, спокойно ответил монах и отошел в сторону.
Его сменили Рагнар и фон Штирлиц.
Сир. Шваб коротко поклонился. Шатры установили, охрану я выделил. Рогатки вокруг ставить?
Ставь. Все контакты с местными только за пределами лагеря. И предупреди людей, не дай бог, кого обидят или бабу завалят лично четверту́ю.
Уже предупредил.
Сир, Рагнар слегка замялся, там мои просятся местным помочь деревню ладить. Разрешите? Вроде люд добрый, вон как привечают.
Да, сир. Шваб кивнул. Мои тоже.
Не против. Но чтобы в лагере и на кораблях постоянно были часовые.
Едва они убрались, как подбежал Рихтер. Через слово кланяясь, медикус зачастил:
Ваше сиятельство, ваше
Что случилось, Август?
Там там Из-за волнения лекарь так ничего и не смог выдавить из себя.
Сир, разрешите, я его зарежу? Тук свирепо покосился на Августа.
Давай, пряча ухмылку, великодушно разрешил я.
Рихтер достойный ученик Самуила, очень неплохой лекарь, но впечатлительный без меры. Вот и приходится порой клин клином выбивать.
За что, сир?! Медикус шугнулся в сторону и сразу обрел дар речи. Помилуйте! Там местные монахи к раненым лезут. Я их не понимаю, но, кажется, они их лечить хотят!
Так в чем дело?
Но Август вытаращил глаза. Я не уверен, что они обладают нужными знаниями
Разрешаю под твоим присмотром. Фен, сходи помоги с переводом.
Как прикажете, сир Лекарь огорченно скривился и умчался обратно.