Когда джентльмены присоединились к дамам, большинство мужчин, и в том числе сэр Рэтклифф, были пьяны.
Коби подозвал лакея, держащего его гитару.
— Мистер Грант сыграет для нас, — объявил принц.
Виолетта скорчила гримасу, а сэр Рэтклифф недовольно поморщился, когда «проклятый фигляр» начал настраивать гитару.
— Что-нибудь особенное, сэр? — спросил Коби.
Принц покачал головой.
— Лишь бы грустно не было.
— Гм.
Коби задумался на мгновение и заиграл арию из «Микадо»: «Цель высшая моя — чтоб наказанье преступленью стало равным».
Его приятный баритон согнал скучающее выражение с лиц слушателей. Принц первым начал аплодировать.
— Браво, Грант, браво. Где вы научились так играть и петь?
— В Йеле, сэр.
— Поздравляю. Еще, прошу вас.
Коби решил исполнить нечто особенное.
— Это нужно играть стоя, — сказал он и заиграл мексиканскую песню «La Paloma», высоко подняв гитару. Сначала он пел на испанском, и звуки чужой речи легко слетали с его языка, а затем перешел на английский.
На этот раз зрители не скупились на аплодисменты. Принц пошептался с женой, а потом обратился к Коби.
— Принцесса спрашивает, не хотите ли вы исполнить любовную песню.
Подумав немного и вспомнив печальное и обиженное лицо Сюзанны, Коби ответил:
— Да, думаю, вам это понравится.
Он снова сел и начал играть «Plaisir d’amour’», одну из самых завораживающих и грустных баллад, повествующую о том, что радости любви кратковременны, а ее страдания, увы, остаются с человеком на всю жизнь. Его голос снова изменился, и он вкладывал в пение все свои чувства. Казалось, он ощущает всю боль Сюзанны, тяжким грузом лежащую на его сердце.
Последние ноты растаяли в воздухе. Несколько мгновений длилось молчание, затем принцесса сказала:
— Благодарю вас, мистер Грант, это было прекрасно, — и начала аплодировать. Остальные зрители ее поддержали.
— И на этом все, — подытожил принц. — Мы благодарим певца за его исполнение.
Но чуть позже он подмигнул Коби и с улыбкой пробормотал:
— Когда мы уйдем курить, возьмите с собой гитару. Готов поспорить, у вас есть и более занятные песни.
Мимо прошел сэр Рэтклифф, разгоряченный спиртным, под ручку с Сюзанной и в сопровождении нескольких собутыльников.
— Ну и ну, Грант, — произнес он, подмигивая друзьям, — если все рухнет, и биржа провалится сквозь землю, вы всегда сможете заработать себе на жизнь на причале Брайтона!
— Я знаю и худшие способы зарабатывать на жизнь, — невозмутимо заметил Коби, не желая отвечать оскорблением на оскорбление, хотя довольная усмешка Сюзанны ранила его в самое сердце. Он решил, что выпивка делает сэра Рэтклиффа слишком неосторожным.
Сюзанна задержалась возле него на мгновение и с упреком сказала:
— «Plaisir d’amour’» — самая подходящая для тебя песня, Коби… если не считать одного обстоятельства. Ты имеешь полное право петь о краткости любовных наслаждений. Но ты не знаешь, что такое страдание. Об этом пусть поют другие.
Коби вспомнил прекрасное лицо давно умершей девушки, наполовину американки, наполовину мексиканки, и подумал о том, что эта боль останется с ним навсегда. С жаром он прошептал:
— Сюзанна, я хочу серьезно с тобой поговорить.
Ее лицо окаменело.
— Если о сэре Рэтклиффе, то лучше не надо. Между нами все кончено. Я не нуждаюсь в проповедях жулика и донжуана.
Коби поклонился, и она отошла. Видя направляющуюся к нему Дину, Коби с горечью подумал: «Что плохого я сделал Сюзанне, что она так меня ненавидит? Никогда бы не подумал, что мы дойдем до этого».
Дина, несмотря на его внешнюю невозмутимость, сразу поняла, что он расстроен.
— Ты прекрасно пел, Коби, но неужели ты решил уйти пораньше?
Он ответил с несвойственной ему резкостью.
— Нет, Дина. И я должен выполнить еще одно распоряжение принца.