Тут я услышала стон, полностью одетый незнакомец в перепачканной кровью сорочке перекатился на спину, от боли закрыв глаза руками с длинными красивыми пальцами. На тонком шнурке, опутанном вокруг запястья, болтался маленький серебристый медальон, светившийся красноватым отливом. Рубаха на груди незнакомца расстегнулась, раскрывая большую черную рану на боку. Внутренности мне скрутило тугим узлом, и к горлу подступил тошнотворный комок.
— О, боже! — Прошептала я, отшатываясь и прикрывая рот ладошкой.
Вероятно, различив мой лепет, мужчина резко и быстро повернул голову в мою сторону, блеснув черными злыми глазами. Никогда я еще не видела такого прекрасного лица с, возможно, не слишком правильными чертами, но соединенными в совершенный портрет. На широких скулах играл лихорадочный румянец.
— Не надо больше людей… Я не причиню вреда… — Его голос, сейчас напряженный от боли, казался очень глубоким и бархатным. Незнакомец закатил глаза и провалился в беспамятство.
Через короткий миг я снова стояла в коридоре, дрожа всем телом, а стул подпирал дверь. Подхватив телефон и пачку сигарет, я вернулась в подъезд и поспешно заперла замок, только здесь чувствуя себя в относительной безопасности. Нервно я схватила тонкую сигаретку, трясущейся рукой поднесла к кончику зажигалку и глубоко вдохнула едкий дым, от которого неприятно загорело в желудке. Совершенно точно меня покинул рассудок! На всякий случай пришлось ущипнуть себя за голую замерзшую ногу. К несчастью, происходящее сумасшествие оказалось не сном.
Я быстро набрала телефонный номер подруги и услышала в ответ долгие гудки. Деловитая Танька, как мне казалось, могла бы спасти мир от надвигающейся экологической катастрофы или же летящей на планету кометы, если бы сжалилась над всеми и направила свою неуемную энергию в мирных целях.
Когда надежда почти покинула меня, в трубке отозвался сонный хриплый голос:
— Але?
— Танька! — горячо зашептала я, искренне веря, что баба Катя не подглядывает сейчас в дверной глазок, ожидая развития драмы.
— Женька, ты что ли? — Раздраженно узнала подруга. — Тебе чего не спится?! Господи, сейчас еще и шести нет!
— Тань… — жалобно отозвалась я, делая глубокую затяжку сигаретным дымом.
— Женька, если тебя мучает похмелье, то выпей две таблетки цитрамона и ложись спать! — Отрезала та, собираясь отключить вызов.
— Таня, да послушай меня! У меня в кровати мужик!
Я услышала долгую паузу, после чего недовольный голос вкрадчиво отозвался:
— Поздравляю! Наконец-то ты стала настоящей женщиной! Если решила поделиться впечатлениями о первой ночи, то подожди до обеда, когда я высплюсь! Чего тебе и желаю!
— Таня, я не знаю его!
— Отлично, если не помнишь имя мужика, с которым засыпала, то вечеринка прошла удачно! По статистике шестьдесят процентов девушек теряют невинность на пьяную голову. Молодец, ты как раз попала в эти шестьдесят! Спокойной ночи!
— Да, стой ты! — Я едва не плакала, пытаясь подобрать нужные слова. — В том-то все и дело: засыпала-то я одна, а проснулась уже с ним!
— Же-е-енька, — протянула подруга, — говорила же тебе, что ты выпивать не умеешь… Мой тебе совет, если хочешь вспомнить имя, то найди его паспорт и посмотри. Паспорт — это такая маленькая красная книжечка с гербом на корочке. Именно такую ты потеряла в прошлом месяце. Кстати, глянь, женат он или нет.
— Зачем? — Не поняла я.
— Чтобы перспективы понять.
— Таня, — плюнула я, — ты дура! Ты не слышишь, что я говорю?! Я засыпала одна! Проснулась, а он уже рядом лежит! И умирает!
— Что значит умирает?! — Кажется, подруга стала просыпаться.
— То и значит! У него на боку вот такая рана, — я махнула рукой, будто Татьяна могла видеть размеры ранения.