Еще одним интересным механизмом ранжирования государств в зависимости от тяжести их поражения коррупцией является Глобальный индекс честности Global Integrity Index, на который в своей деятельности опирается неправительственная организация «Global Integrity». Идея индекса состоит в том, чтобы измерять не коррупцию, а эффективность противодействия ей. То есть анализу подлежат наличие в той или иной стране антикоррупционных механизмов, их эффективность, доступ к ним граждан и т.д. При таком подходе фактологическая база исследования может рассматриваться как более прочная и надежная. Одновременно этот подход позволяет получить не только общее представление, но и разбить его на своеобразные блоки: созданные на бумаге условия для борьбы с коррупцией, их действенность и даже «зазор» между ними. В общем, подход действительно новаторский. Применительно к России, он подтверждает выводы «Transparency International» и Всемирного банка.
В соответствии с «Global Integrity Report» 2008 г. РФ попала в группу «слабых стран» (всего разрядов существует четыре: «сильный», «средний», «слабый» и «очень слабый»), набрав 69 баллов из 100. Вместе с ней в эту группу попали также Украина, Турция, Бангладеш и др. Интересно отметить: наши «бумажные» механизмы по борьбе с коррупцией «Global Integrity» оценила довольно высоко, дав 89 баллов из 100. То есть она воздала должное формально-правовой базе России, зато правоприменительную практику неплохого законодательства специалисты «Global Integrity» удовлетворительной не нашли здесь у России 52 балла.
Таким образом, все признанные в мире рейтинги констатируют негативный характер коррупционной динамики в России. De facto признается, что в России коррупция в ряде сфер является скорее правилом, нежели исключением. Этому соответствует появление в современном русском языке своеобразных терминов, подчеркивающих обыденность, без пяти минут «нормальность» и сильную укорененность этого явления «административная рента», «статусная рента», «государственная рента». Примером могут служить слова Л. Радзиховского: «В настоящее время «бюрократическая система заточена под извлечение ренты. Если нет ренты (или она качественно уменьшилась), исчезает один из главных стимулов для всей бюрократической машины». В этой формулировке и содержится ключевой для понимания нынешней ситуации момент: именно к извлечению административной ренты и сводится сегодня деятельность управленческого аппарата в РФ. Коррупция является не побочным продуктом функционирования того или иного государственного органа, а едва ли не движущим мотивом его деятельности.
По сути речь идет о существовании неофициального, но фактически признанного обществом института, который приближает российскую бюрократию к феодальным образцам, т.е. средневековой системе кормления в феодальном обществе. Такие параллели напрашиваются сами собой.
He зря множество независимых экспертов оперируют термином «феодализм» применительно к современной России. В частности, тяготеющий к левым воззрениям М. Делягин довольно часто использует этот термин с различными смысловыми добавлениями, например «военно-полицейский феодализм». Некоторые же скептически настроенные деятели заходят в своей критике еще дальше. Как, например, A. Илларионов, сравнивший используемые в современной РФ механизмы не с «феодализмом», а с «категорией восточных деспотий». Совсем недавно этот термин использовал и Президент РФ Д. Медведев, произнесший слово «феодализм», когда речь зашла об имеющем место ограничении допуска предпринимателей на некоторые региональные рынки.
Разберем подробнее моменты, наглядно роднящие современную российскую систему с «феодальной». Первое, на что надо обратить внимание: контроль населения над исполнительной ветвью власти находится в зачаточном состоянии.
Второе, достаточно очевидное обстоятельство сводится к тому, что пресловутого господства права в наших пенатах не наблюдается. В подтверждение этого можно привести Индекс экономической свободы, который в числе прочих контрольных параметров оценивает, например, свободу в фискальной и инвестиционной сфере, равно как и свободу от коррупции. Здесь у России в 2009 г. скромное 146-е место из 179. Притом что в качестве главных тянущих на дно камней выступают именно свобода от коррупции (23 из 100) и положение дел с имущественными правами (25 из 100). Право частной собственности, ситуацию с которым здесь можно было бы раскрыть поподробнее, заслуживает, впрочем, отдельного рассмотрения. К нему мы вернемся далее. Для иллюстрации отсутствия в России господства права приведем пример: стоило только верховной власти дать санкцию на интенсификацию преследования за служебные преступления, как уже в феврале 2009 г. «Российская газета» получила от Следственного комитета при Прокуратуре РФ информацию, что за истекший к тому моменту год число обвиняемых чиновников только со специальным статусом увеличилось в три раза до 11 тыс. человек. Остается только догадываться, насколько вольготно себя успели почувствовать такие чиновники за истекший с начала нефтяного бума срок, а также какая бездна раскроется, если более тщательно контролировать деятельность бюрократов рангом пониже.