Представить себе подобную жизнь Татьяна могла, в общем, довольно легко. Но не для себя же!
А зачем же мы, по-твоему, постоянно занимаемся твоим физическим телом? Ты абсолютно неправа, считая, особенно в моменты, когда испытываешь физическую боль, что мы просто развлекаемся, устраивая тебе пытки и глядя, как ты страдаешь. Ты вовсе не подопытный кролик, потому что на кроликах пробуют новое, а процедуры, совершаемые с твоим телом, опробованы тысячелетия назад и многократно применяются для подготовки новых тружеников Сил Света! Мы именно преобразуем твоё тело так, чтобы ты могла с равным успехом пребывать как в своём привычном мире, так и в нашем. И легко переходить из одного в другой.
Но зачем?
Настанет день, очень, слишком скоро настанет, и ты всё узнаешь.
Знаю я ваше «скоро!» проворчала Татьяна. Вы бы хоть употребляли термины в моём понимании. А то ваше «скоро» бывает равно земному году! А то и нескольким! Конечно, в отношении к возрасту мироздания это семечки, но зато для меня срок, который вами считается мизерным очень ощутимый период времени!
Так что когда, наконец, Спутники начали требовать от Татьяны какой-то деятельности, решив, что пора ей прекращать баклуши бить, когда начали постоянно твердить, что отпуск её, дескать, чересчур затянулся, она вовсе не спешила эту деятельность возобновлять. Память о том, во что ей эта деятельность обычно обходилась, была слишком ярка и свежа
Видя, что Татьяна опять объявила забастовку и убедившись, что она упорно не желает внимать вразумлениям и возвращаться к активной деятельности, вскоре Спутники сделали вид, что именно такого развития событий и ожидали. (А, может, и ожидали?)
Переждав несколько дней, они нежными и сладкими, как у сирен, голосами начали звать Татьяну в гости!
Вздумали тоже, в гости! возмутилась Татьяна. Мало того, что вы тут круглые сутки, чуть ли не с дня моего рождения, что постоянно и всегда караулите меня, как какого-то острожника, причём вас тут тьма, и я ещё должна в гости к вам ходить?!!
Мы просим тебя!
Лучше пропустить все те пласты разнообразных возражений, которыми Татьяна пыталась отказаться, раз и навсегда отклонить приглашение, неизвестно чем (или, наоборот, прекрасно известно?) для Татьяны чреватое. Факт Татьяна яростно отказывалась двигаться с места.
Ведь в её взаимоотношениях со Спутниками ничего не изменилось и ей, несомненно, чтобы сделать хотя бы шаг в их измерении, пришлось бы снова взламывать все те бастионы и укрепления, в которые её постоянно замуровывали. Это трудно, граждане! До такой степени трудно, что все прошлые выходы Татьяны из кокона, в котором она неизменно оказывалась наутро, оставили в ней стойкое яростное отвращение к любому предложению пошевелиться.
Но ты должна!
Интересно, а вы мне должны хоть что-нибудь? Взамен употреблённой на свой вкус моей жизни? Ведь я же не жила, как нормальные люди живут! Никогда не жила! Я даже читала не то, как правило, и не тех, кого читала бы по своему выбору. Конечно, на подбор вами авторов для моего чтения я пожаловаться не могу, авторы, в подавляющем большинстве, прекрасные, но я до них, быть может, пришла бы в иное время и испытывала бы что-нибудь иное. Ведь посмейте только утверждать, что не руководите моими эмоциями!!!
Но ты должна!
Интересно, а вы мне должны хоть что-нибудь? Взамен употреблённой на свой вкус моей жизни? Ведь я же не жила, как нормальные люди живут! Никогда не жила! Я даже читала не то, как правило, и не тех, кого читала бы по своему выбору. Конечно, на подбор вами авторов для моего чтения я пожаловаться не могу, авторы, в подавляющем большинстве, прекрасные, но я до них, быть может, пришла бы в иное время и испытывала бы что-нибудь иное. Ведь посмейте только утверждать, что не руководите моими эмоциями!!!
Спутники промолчали. А что они могли сказать, когда факт налицо: и плакала, и смеялась Татьяна всю жизнь исключительно по их произволу. Иногда настолько явно по их произволу, что только после того, как, заметив, что из неё в прямом смысле давят слезу, она возмущалась и просила прекратить. А ведь по естеству своему она была далеко не плаксивой, а если и пускала слезу, то одну-две. Рыдать же ей за всю жизнь пришлось всего несколько раз и по очень серьёзным поводам из-за смерти дорогих людей.
Спутники точно так же, как плакать, принуждали её и смеяться. Хотя она и без того не была обделена чувством юмора и во дни далёкой юности была та ещё хохотушка. А тут лишь после настойчивых просьб она переставала, например, смеяться, хотя ничего смешного не видела. Просто интересно, а бывали ли случаи, когда конвойный не успевал, что называется, нажать кнопку?
Сколько угодно.
Надо ли говорить, что Спутники победили и Татьяна перестала сопротивляться приглашению. А это, кстати, вовсе не то же самое, что приглашение принять.
Конечно, силы были изначально неравны: на неё одну приходились сотни! Сколько бы не сопротивлялась Татьяна, в нужный момент Спутники делали что-то такое, после чего она становилась послушной, как новорожденный ягнёнок. И против собственной воли, против своих же решений стоять насмерть, делала, пусть и с тяжким стоном потому что больно же! всё, чего требовали Спутники. И продолжая считать дикой нелепостью необходимость ходить в гости к тем, кто у тебя и так, по примеру пресловутой тёти, навеки поселился, она покорно и смиренно отправилась невесть куда, дав руку Спутнику.