Услышав, как закрылась дверь в конце коридора и удаляющиеся шаги доктора Гленна зазвучали на лестнице, Кристиан нашел карандаш под своим ботинком, — а, вот он, — сказал он смущенно, — даже не знаю, как это получилось…
Грузный санитар нетерпеливо переминался с ноги на ногу и качал фонарем, так что свет дугами разгонял тьму сырого мрачного коридора.
— Извините, мистер Маршалл, но нам в самом деле надо идти. Доктору понадобится моя помощь.
«Здесь нужен тонкий подход», — решил Кристиан. В другое время служебное рвение Вильяма было бы достойно всяческих похвал, но сейчас оно только мешало. Кристиан заложил карандаш за ухо, где он сразу же затерялся в густой копне медно-рыжих волос.
— Я готов, — сказал он, подходя к санитару.
Они пошли по коридору. Кристиан нарочно хромал больше обычного, тем самым заставляя Вильяма идти медленнее.
— Сырость, — извинился он, — Не представляю, как только Принцесса выдерживает такие условия.
Билл заметно смутился.
— Принцесса?
— Гм, Джейн Дэу. Ведь вы так ее назвали?
— Я? — нахмурившись, он сбавил шаг. — Я не хотел. Наверное, по привычке вырвалось. Доктор Гленн этого не любит. Интересно, заметил ли он?
Кристиан оставил без внимания вопрос санитара, делая акцент на собственный:
— А другие больные тоже зовут ее Принцессой?
— Что? — переспросил Билл, очнувшись от своих мыслей, и ответил прежде, чем Кристиан повторил вопрос. — О, простите… да, тоже. Только это скорее прозвище, если вы меня понимаете… Видите ли, ее называют так за глаза. Я не помню, чтобы кто-нибудь при ней назвал ее Принцессой. Так окрестила ее старая Элис Вандерстелл. Она такая же чокнутая, как все, но у нее бывают моменты просветления. Она сразу же начала называть нашу Джейн Принцессой, а все подхватили, потому что это прозвище ей подходит. Но нам нельзя так ее называть. Док Гленн говорит, что это может запутать Джейн.
«А называть ее Джейн, когда ее настоящее имя, к примеру, Мэри, — это что, не может ее запутать?» — подумал Кристиан, но не промолвил ни слова.
— Элис Вандерстелл, — задумчиво произнес он. — Это не родственница ли Гордона Вандерстелла? Может быть, мать?
— Тетя, — поправил санитар, — такая же ненормальная. Неудивительно, что он сплавил ее сюда.
Кристиану было известно, что среди пациентов клиники Дженнингсов немало богатых и влиятельных людей, но присутствие в психиатрическом отделении Элис Вандерстелл несколько озадачило его. Интересно, как проявляется ее сумасшествие? Может, она качает на руках воображаемого младенца? Или часами пялится в окно невидящим взглядом?
Он попытался вспомнить все, что знал об этой женщине, мысленно обругав себя за то, что редко заглядывает в колонки светских новостей «Кроникл», как, впрочем, и в остальные колонки. «Ладно. Самобичеванием займемся потом. И лучше всего — за той бутылочкой, что я сам себе обещал», — решив так, Кристиан опять сосредоточился на насущном.
Лично он никогда не встречался с Элис Вандерстелл, но знал, что его родители были с ней знакомы хотя бы поверхностно. Фамилия Вандерстелл — олицетворение старых денег. Очень старых денег. Говорят, что, когда Манхэттен продали за несколько ниток бус, Вандерстеллы были там — наблюдали за ходом сделки. Быть может, в этой истории нет ни капли правды, но она говорит о том, как глубоко уходит корнями род Вандерстеллов в историю города. В этой фамилии — власть, престиж и, как догадывался Кристиан, не один припрятанный в шкафу скелет.
— Его тетя? — мягко переспросил он. — А я думал, она умерла больше года назад.
Санитар откашлялся. Он понял, что сболтнул лишнее.
— Сюда, мистер Маршалл, — он открыл дверь, ведущую на лестничную клетку, — мне действительно надо идти.
— Идите, не буду вас задерживать, — Кристиан махнул Вильяму, чтобы тот поднимался.