Так что вряд ли это можно назвать морским путешествием. Правда, когда мы получили свободу, у меня была возможность попутешествовать по Австралии, что я и сделал, работая на Джеффри — я имею в виду графа. Но со временем все начинает казаться однообразным — даже леса, пустыни и побережье.
— Разве ты мало путешествовал, когда согласился работать на умников из армейской разведки? — возразил Даффид. — Хотя я никогда не понимал, почему этих придурков так называют.
— Признаться, я тоже, — согласился Эймиас. — Но мне приходилось думать о том, как добыть нужные сведения и не попасться, а не о местных достопримечательностях. Ну а в Лондоне, когда мы были мальчишками, я был слишком занят поисками еды, чтобы замечать что-нибудь еще. В сущности, я никогда в жизни не был настолько свободен, чтобы по-настоящему заняться исследованиями. Не считая путешествия с твоей родней той весной, — добавил он с улыбкой. — Да и тогда я видел только поля и дороги. Я хочу поехать в Корнуолл. Это мой шанс. Кто знает, что ждет нас завтра?
— Ты рассуждаешь, как кандидат в Ньюгейт, — заметил Даффид, нахмурившись. — Который никогда не знает, когда он в следующий раз поест, откуда нагрянет очередная напасть, арестуют его или нет, повесят или отпустят. Пора бы тебе начать думать, как джентльмену.
— Вот именно, — торжествующе подхватил Эймиас. — Если я собираюсь остаться в Англии и изображать из себя джентльмена, неплохо бы иметь представление о стране, в которой живешь. И, — тихо добавил он, — узнать, где твои корни.
— Тебе недостаточно знать, кто ты? — осведомился Даффид.
Эймиас остановился посреди улицы и посмотрел на своего названого брата без привычной иронии в глазах.
— Но я не знаю, кто я. В том-то все и дело. Может, ты не слишком любил своего отца, Даффи, но ты знал его. Кристиан не подозревал, что он наследник графского титула, но ему было отлично известно, кто его отец. Большинство людей знают своих родителей. Ты же сам только что говорил, что человек должен иметь имя. У тебя оно есть. Может, оно не знатное, но оно твое. Понимаешь, я никто. Это первая мысль, которая приходит в голову людям, когда они узнают, что я найденыш. Словно я виноват в том, что не имею ни имени, ни семьи. Так было всегда, где бы мы ни жили: под забором, в тюрьме или в роскошных апартаментах, как сейчас. И ты знаешь, что это правда.
Даффид скорчил гримасу и отвел глаза, уставившись на мостовую.
— Ни к кому не относятся с таким презрением, как к безродному существу, — с горечью произнес Эймиас. — Даже хуже, чем с презрением. Словно я никто. Я хочу быть кем-то, Даффи. Дай мне хотя бы попытаться.
— Не представляю, как я смогу остановить тебя, — буркнул Даффид.
— Я тоже, — согласился Эймиас со своей обычной улыбкой и вытащил из кармана золотые часы. — Но это не значит, что я отправлюсь в Корнуолл прямо сейчас. Вначале нужно уладить кое-какие дела. Как насчет того, чтобы увидеться за обедом у меня?
— Ладно. — Глаза Даффида сузились при виде часов. — Я же видел, как ты вернул их Фэншоу!
— Возможно, — безмятежно отозвался Эймиас. — Но ты не видел, как я позаимствовал их снова, когда обменивался с ним рукопожатием. Он, кстати, тоже. На, верни их ему, — добавил он, вручив часы Даффиду. — Скажи, что нашел их на полу или что-нибудь в этом роде. Он тебе еще спасибо скажет. Вряд ли у этого болвана возникнут какие-либо подозрения. Да не смотри ты на меня так! Я и не думал его грабить — с меня достаточно карточного выигрыша. Просто хотелось убедиться, что я не лишился ловкости рук. Похоже, что нет, — с удовлетворением заметил он. — Ну, пока, увидимся за обедом.
Эймиас коснулся пальцами полей шляпы в прощальном приветствии, изящно взмахнул тростью и зашагал навстречу новому дню.