Кэтлин изгибалась и подрагивала под ним, издавая тихие стоны. Внезапно она содрогнулась, приподнявшись в экстазе, и, взорванная пламенем изнутри, выкрикнула имя Джейка, бессознательно впившись ногтями в его спину и ловя каждое мгновение пульсирующих волн экстаза.
Джейк тоже был близок к кульминации. Сквозь дымку страсти она слышала его дикие стоны, хриплое, торопливое бормотание: «О Господи, Кэт…» Чувствовала, как его тело сжимается в ее объятиях, содрогается рядом с ней и в ней. Она упивалась неистовством его взрыва, внимая каждому толчку, с неукротимой силой выплескивающему в глубину ее лона раскаленное семя.
Прижавшись губами к влажному шелку его груди, Кэтлин слабо улыбнулась, радуясь, что она сумела вызвать такой прилив страсти у этого надменного красавца, который сейчас обмяк и рухнул на нее, уткнувшись лицом в разгоряченную кожу ее шеи.
Прошло немало безмятежных, чудесных минут, прежде чем он отстранился от ее расслабленного тела и перекатился на спину с удовлетворенным вздохом.
— Ну как ты? — слабым голосом выговорил он.
Кэтлин в истоме пробормотала что-то и лениво придвинулась к нему. Это были минуты невыразимого блаженства: солнце согревало ее нагое тело, горный ветерок ласкал кожу, она утопала в запахе Джейка, а душу переполняли ошеломляющая нежность и наслаждение близостью. Если бы только они могли не расставаться!
Кэтлин изумилась, узнав, что Джейк разделяет ее чувства. Она не могла поверить, что он выбрал именно ее — такой красавец мог заполучить любую женщину, какую бы ни пожелал. Братья Маккорд пользовались успехом у дам. Джейк и его старший брат Слоун считались драчунами, оба были немного бесшабашны, хотя первенство принадлежало Джейку. Он был той самой паршивой овцой в стаде, хотя это сравнение ему было ненавистно — ни один уважающий себя скотовод не согласится иметь хоть что-нибудь общее с овцами.
Эта аура необузданности делала Джейка особенно опасным для прекрасной половины человечества. Своей дьявольской улыбкой он мог очаровать почти любое существо в юбке; его буйный нрав вызывал у каждой женщины желание приручить его.
С первого взгляда Кэтлин поняла, что этот человек способен доставить ей немало хлопот. Джейк искал заблудившихся телят, ушедших с пастбищ Маккордов, и нечаянно вторгся в ее укромный уголок, куда Кэтлин приезжала помечтать о своем будущем актрисы и поупражняться в предстоящих ролях.
Она встретила его нацеленным дулом револьвера, не желая доверять сыну заклятого врага своего отца. Но Джейк рассеял ее опасения, зааплодировав только что прозвучавшему монологу шекспировской Джульетты. В тот день между ними вспыхнула запретная дружба, которая, в конце концов, переросла в более глубокие чувства.
А запретными они были из-за вражды между семьями Джейка и Кэтлин. Адаму Кингсли и Бену Маккорду принадлежали соседние участки земли в предгорьях Колорадо, оба они возглавляли не утихающую войну между овцеводами и скотоводами, разводящими коров, — войну, унесшую немало жизней и причинившую значительный ущерб обеим враждующим сторонам.
Если бы только можно было положить конец двадцатилетней семейной междоусобице! Кэтлин не раз с грустью размышляла об этом. Она отдала бы все, лишь бы прекратить кровопролитие. От жизни она ждала большего, чем непрестанные битвы с владельцами соседних ранчо. Она мечтала избавиться от царившей вокруг нее ненависти и сбежать на Восток.
Джейк с пониманием относился к ее мечтам пойти по стопам матери и стать знаменитой актрисой, какой была Мойра Флинн до того, как Адам Кингсли увез ее в Колорадо и поселил на овечьем ранчо во времена «золотой лихорадки» пятьдесят девятого года.
Кроме того, Джейку самому не терпелось побывать на Диком Западе, начать собственное дело.