Почти, рассеянно ответила она. Просто я шью. Я портниха. У меня дома хорошая машинка, классный немецкий оверлок и все такое прочее Понимаете, я как-то раз провела один эксперимент: сшила костюм из настоящего итальянского шелка, со стразами, пришила этикетку фирмы «Нина Ричи» и принесла в коммерческий магазин. Вы не поверите, но я выручила за него сумму, в сто да-да, я не преувеличиваю! в сто раз больше, учитывая стоимость ткани и мою работу Как сейчас помню четыреста долларов. Это же психология наших женщин Поэтому приходится иногда прибегать к таким вот неблаговидным вещам Ну как, я вас разочаровала?
Нет, что вы И вы шьете вот этими самыми маленькими ручками, этими пальчиками? Он сбавил ход, и Валентине показалось, что он хочет дотронуться до ее руки. Она почувствовала, что краснеет.
У вас совершенно потрясающие, ну просто какие-то канареечные перчатки Это вы сами их сшили?
Конечно. И костюм. Вам нравится?
Нравится. Если честно, то мне ВСЕ в вас нравится.
Невский, разговаривая с Валентиной, испытывал настолько схожие с ней чувства, что разговор как бы шел отдельно, а те зрительные и душевные процессы, которые бродили в нем, существовали вне времени и пространства. Он видел перед собой нежное с бледной, почти прозрачной кожей, узкое лицо с огромными черными глазами, маленьким аккуратным носом и розовым влажным, слегка как бы припухлым ртом. Особенно его волновала верхняя ее губа, которая словно инстинктивно тянулась чуть-чуть вверх, чтобы ее поцеловали.
Рыжая роскошная шевелюра. Тонкая шея с голубыми трогательными прожилками казалась невероятно белой на фоне глубокого черного жукового цвета жакета с узким низким вырезом, настолько хорошо сшитого, что он повторял линию высокой полной груди и плотно облегал тонкую талию, плавно переходя на бедра. Узкая короткая юбка, длинные, стройные, ослепительно белые ноги, мерцающие при свете электрических уличных фонарей шелковым блеском тончайших чулок, мешали Игорю сосредоточиться на разговоре. Он даже уже и не помнил, о чем они говорили. В одночасье вся его прежняя жизнь потеряла всякий смысл. И это все произошло так неожиданно, что он просто в себя не мог прийти при восхитительной мысли, что эта фантастическая девушка ТЕПЕРЬ имеет к нему какое-то отношение. Пусть это будут деньги, пусть будет даже преступление, все что угодно, только бы она была рядом и вот как сейчас стояла с ним и ждала, когда он ей что-нибудь скажет Неужели он, как идиот, назначит ей встречу на завтра и будет ждать целую ночь прежде, чем снова увидит ее? Он не доживет до завтра.
Я бы пригласил вас в ресторан, но боюсь, что это прозвучит пошло, сказал он осторожно, чтобы не спугнуть ее.
Вообще-то я не голодна. К тому же, окажись я за столом, начнется ужасное Вы не смейтесь, но я тотчас начну заказывать пирожные, и вы же первый станете меня презирать
А я закажу вам морковку. Или две. И зеленого салату
Разве я похожа на зайчиху? Они шли и несли такую чушь, что, если бы кто-нибудь подслушал их разговор, подумал бы, что люди объясняются только им известными словами-символами.
И так, перебрасываясь ничего не значащими фразами, они свернули в Столешников переулок, прошли по узкой, густой от магазинов и машин Пушкинской до Китай-города и побрели дальше, по Солянке.
На станции метро «Новокузнецкая» зачем-то сели в метро, устроились на уютном диванчике в самом конце вагона и помчались в неизвестном направлении: куда, зачем?! Затем начались какие-то пересадки, переходы, движение в обратную сторону и снова вагон, люди, диванчик и постоянное сладчайшее ощущение того, что они вместе.
И так, перебрасываясь ничего не значащими фразами, они свернули в Столешников переулок, прошли по узкой, густой от магазинов и машин Пушкинской до Китай-города и побрели дальше, по Солянке.
На станции метро «Новокузнецкая» зачем-то сели в метро, устроились на уютном диванчике в самом конце вагона и помчались в неизвестном направлении: куда, зачем?! Затем начались какие-то пересадки, переходы, движение в обратную сторону и снова вагон, люди, диванчик и постоянное сладчайшее ощущение того, что они вместе.
Все это время Валентина говорила что-то о своих клиентках, о том, что даже здесь, в Москве, проблематично купить настоящий шелковый бархат, не говоря уже о панбархате. Или вообще принималась лихорадочно рассуждать о том, как бы ей жилось в ТЮРЬМЕ, если бы после сегодняшнего инцидента на нее завели уголовное дело, совершенно не отдавая, конечно же, себе отчета в том, насколько серьезны могли бы быть последствия
Невский слушал и наслаждался просто звучанием ее голоса.
Густые рыжие волосы Валентины в замкнутом пространстве ярко освещенного вагона метро горели теплым оранжевым блеском, подчеркивая матовую белизну кожи.
Валентина была так хороша, что пассажиры, входящие в вагон, не упускали возможности полюбоваться на яркую, можно даже сказать, экстравагантную девушку в золотисто-черно-желтых тонах.
На улице 26 Бакинских комиссаров зашли в бар при какой-то гостинице, заказали коньяк с лимонным соком и уселись на высокие стулья, прислушиваясь к собственным ощущениям и пытаясь каждый для себя определить, что же происходит и почему они до сих пор вместе? Вечер лениво перекатывался в ночь. Выпитый коньяк, тихая музыка, расслабляющая душу грустным соло саксофона, янтарный свет, льющийся откуда-то сверху и превращающий бар в подобие прозрачной стеклянной коробки с апельсиновым желе, все это опьяняло и наводило на самые смелые мысли и желания.