Вот он, явился! всхлипнув вдруг, проговорила она и промокнула глаза кончиком белого застиранного платка.
Варюнька выглянула в окно. К крыльцу, чересчур старательно обходя лужу, которая всегда появлялась под окнами избы после дождя и весной, когда таял снег, неторопливо шел, будто крался, выбирая куда ступить, длинный и по-мальчишески худой брат. Подойдя к крыльцу, он кинул быстрый взгляд в окошко, взялся рукой за столб и, наклонив голову, начал чистить подошвы сапог о железный обод колеса от комбайна, специально для этого лежащий около крыльца. Длинные прямые волосы, спадая на щеки, закрывали лицо «Дубинушка непутевая!» хмуро думала Варюнька, готовясь накинуться на брата, как только он переступит порог.
Но Ванек не торопился. Он старательно очистил сапоги от грязи, осмотрел их со всех сторон и вдруг повернулся и побрел за сарай, присевший на одну сторону, отчего его дверь сильно перекосилась. Жалкий вид сарая сейчас остро бросился Егоркину в глаза. Он нахмурился и отвернулся, словно избегая его осуждающего взгляда. Весной завалится, подумал он, а мать одна ничего не сделает. Раньше надо было думать. Прохудившуюся крышу уборной он тоже раньше не замечал, вернее, она как-то не задевала душу. Уборную он построил сам три года назад, перед намечавшейся свадьбой Варюньки и Кольки Хомякова.
Хомякова в их семье уважали. Он в то время заканчивал институт, а ухаживать за Варюнькой начал, когда они еще учились в школе. Она тогда обидно, порой даже грубо подсмеивалась над ним. Но Колька все равно тянулся и тянулся к ней. Варюнька, добрая и отзывчивая дома и с подругами, с ним становилась капризной, ехидничала. Хомяков в таких случаях краснел, мрачнел и, подавленный, отходил от нее. Некоторое время старался избегать Варюньки, но вскоре незаметно оказывался рядом. После школы Колька поступил в институт и уехал в Москву. Он был старше на два года. Она заскучала, и когда Колька приезжал на праздники, становилась с ним кроткой и ласковой.
Окончив школу, Варюнька уехала в Москву и устроилась работать на фабрику. Дело шло к свадьбе, но Колька Хомяков вдруг поразил всю деревню: получив диплом, расписался с москвичкой, своей однокурсницей.
Хватит тебе шуметь! попытался остановить Ванек сестру, которая начала возмущенно отчитывать его, едва он появился на пороге. Сам все знаю!
Знаешь, а что же делаешь! Мать-то, смотри, из-за тебя еле ходить стала! Тебе кормить ее надо, а ты все норовишь за ее спину спрятаться! кричала Варюнька. Она чувствовала, что слова ее не доходят до брата, и старалась распалить себя. Но, странно, злиться ей не хотелось. Понимала, что не совсем права.
Хватит гудеть! Раз в год приедет и сразу гу-гу-гу! Ванек подошел к сестре, сел рядом и попытался обнять. Ну и свекровка из тебя выйдет!
Варюнька сбросила его руку с плеча, но смягчилась.
Бригадир чем тебе не угодил, а? спросила она, стараясь говорить как можно строже. Нахмурила брови и отодвинулась от брата.
Ванек, не обращая внимания на слова и тон сестры, вновь попытался обнять ее, говоря:
А ты, сеструха, как помидор стала. Круглая, румяная. Скоро мне подушки в город везти?
Мать вдруг засмеялась, вытирая мокрые глаза платком.
Ну, вот и поговори с ним, сказала она сквозь смех. Ты ему про попа, а он тебе про пряники!
Мать вдруг засмеялась, вытирая мокрые глаза платком.
Ну, вот и поговори с ним, сказала она сквозь смех. Ты ему про попа, а он тебе про пряники!
Варюнька резко хлопнула по костлявой спине брата.
Здоровый вырос, дылдушка! А ума не нажил!
Ванек шутливо выгнулся, чувствуя, что гроза миновала, и, видя, что сестра намеревается стукнуть его еще раз, со смехом вскочил с сундука и отбежал к печке.
Знаешь, как говорят: тридцать лет ума нет, не жди не будет, а мне до тридцати еще ого-го! Наберусь!
Ты наберешься, наберешься! Последнее, что есть, растеряешь, ворчала сестра.
И еще говорят: двадцать лет силы нет, не жди не будет, не слушал ее Ванек. Мне до двадцати еще надо дожить, а смотри! Он сгреб сестру и поднял на руки.
Она начала болтать ногами в воздухе, стараясь вырваться.
Отпусти! Ну, отпусти же!
Лампочку разобьете! смеялась мать.
Что ты все такая маленькая? спросил Ванек, опуская сестру на сундук.
Ты хотел, чтобы я была, как Валька твоя, да? ответила сестра.
А разве плохо?
Чего же хорошего, сказала Варюнька и засмеялась, обращаясь к матери: Во, мам, смотри, как он мозги пудрить умеет, а?
Он такой! улыбалась мать. Натворит и тут же выкрутится.
Скажи, зачем бригадиру письмо послал? Что он тебе сделал? вновь стала наступать сестра, но уже не так сердито. Не знаешь, что за такие штуки бывает?
А ты что, забыла, как мы с тобой траву в кукурузе нарвали, а он ее забрал? Куда наша корова тогда делась, помнишь? А когда отец умер, лошадь он нам хоть раз без бутылки дал?
Ну, вспомнил! Когда это было!
Когда бы ни было, а было! Тогда мы во какие были. Ванек показал рукой, какие они, по его мнению, были в то время. Слова за себя сказать не могли. Теперь пора пришла расплачиваться!
«Пора пришла»! передразнила мать. Он и сейчас тебя в бараний рог скрутит. Жидок еще! Забыл, как он тебя надыся по избе гонял?