И так бы все оно и было, если бы не Снегирев. На это имя в доме наложено табу. Они очень добры, и родители, и сестры, что что ей до этого? Ведь Снегирев уехал, уехал, даже не попрощавщись, растворился где-то в снегах и морозах Сибири и даже не звонит ей. Теперь свой белый зал она будет драпировать черно-оранжевым бархатом, на хрустальную люстру в форме гигантского водопада она натянет серый мутный газ, а в холодную желтую керамику поставит равнодушные ноябрьские хризантемы; вот так.
Наталия подошла к зеркалу и начертила помадой на его поверхности искаженный профиль Снегирева, его круглые она на миг зажмурила глаза: в металлической оправе очки, нос с горбинкой и приподнятую верхнюю губу; потом поцеловала его в эту губу, стерла рисунок, испачкав ладонь в розовом, и принялась надевать чулки.
***
К ТРЕМ ЧАСАМ стол уже был накрыт, солнце плескалось в хрустальной посуде, играло золотыми бликами на темном лаке мебели и прозрачным стеклам дверей, струилось сквозь белое кружево занавесей.
Клара стояла в дверях и подсчитывала количество разложенных на скатерти приборов. Все было готово и она немного успокоилась: у нее оставалось еще несколько минут, чтобы привести себя в порядок.
В маленькой спаленке, где помещалась только широкая кровать которая никогда не убиралась, шкаф и трельяж, она заперлась, избавилась от бигуди, сняла халат, тряхнула кудрями и вдруг застыла перед своим отражением: неужели это я? В тонком белье, непричесанная, немного встревоженная ожиданием праздника, она выглядела на удивление хорошо. Она улыбнулась своему телу, которое еще ни разу не предало ее, и которое так любил Глеб. Она была уверена, что даже тридцать родов не испортили бы его. И тут она услышала, как хлопнула дверь: пришел Глеб. Сейчас он непременно разыщет в этой большой, наполненной суетой и ароматами, квартире Клару, улыбаясь расскажет, как покупал мороженное, как долго ему пришлось выбирать в магазине фруктовый сироп для коктейлей Он почему-то постоянно словно извиняется, чувство вины, очевидно, у него в крови. Но за что ему извиняться? За то, что он воспитал троих дочерей, что он прекрасный отец и муж?
Клара замерла, услышав его торопливые шаги прямо у двери их спальни; вот он вошел, сразу же запер дверь это уже вошло у него в привычку, и, отыскав в оранжевом от штор полумраке раздетую, затаившуюся в углу за дверцей шкафа, Клару, подошел к ней, прикрыл дверцу и схватил за руку. Его губы нашли ее губы, пахнувшие ванильным кремом.
Сейчас начнут приходить гости, прошептала она, чувствуя, что ей сейчас никто, кроме Глеба, не нужен. Им всегда хорошо вдвоем. А я еще не готова.
Он отпустил ее, замотал головой, словно приходя в чувства. Затем снял с себя свитер и достал из шкафа костюм.
Застегни, пожалуйста, позвала его Клара и повернулась к нему спиной.
***
ТАМАРА ПРИШЛА первой. Высокая, худая, но стройная и элегантная, она долгие годы раздражала Глеба уже тем, что работала паталогоанатомом. Глядя ей в глаза, он всегда боялся увидеть в них отражение того, чем она занимается в морге. Особенное ему был неприятен запах духов «Черная магия», которые так любит Тамара и которые у него ассоциируются с запахами трупов. Это старая и больная тема. Тамара без конца иронизирует по этому поводу, хохочет над его гримасами, потому что все равно уверена в том, что в этом доме она всегда желанный гость. Что ее здесь ждут и всегда рады. Особенно девочки. Тамара одинокая сорокалетняя женщина. По сравнению с хрупкой светловолосой Кларой она, сильная смуглая, с блестящими темными волосами, уложенными таким образом, что скрывают половину узкого скуластого лица, являла собой поразительный контраст. Она носила дорогие стильные вещи, обожала черный цвет, балахоны и драгоценности, не гнушаясь, однако, и полудрагоценными камнями и серебром. Семья Мазановых стала почти ее семьей. Невозможно было себе уже представить жизнь Глеба и Клары без присутствия Тамары. Она могла заглянуть к ним ранним утром, перед работой, чтобы занести, скажем, свежий творог или «булочки с корицей для Веруси»; но в основном приходила вечером, помогала Кларе по дому, играла в карты с Глебом после ужина, прекрасно понимая, что в какой-то мере она их и утомляет, но что они вынуждены терпеть ее по многим причинам, главной из которых являлись деньги. Она совершенно спокойно могла им одалживать большие суммы, всем своим видом показывая, что ей это даже приятно. Долг, как правило, возвращался в течение нескольких месяцев. Тамара была удобным человеком во всех отношениях. Она была умна, понимала все с полуслова, знала жизнь и ничего не боялась. С ней можно было говорить о чем угодно. Она чувствовала себя естественно в любых жизненных ситуациях и, казалось, знала выход из всех сложных положений. Однако далеко не со всеми она могла поддерживать дружеские отношения, считая это пустой тратой времени. «Надо по жизни окружить себя достаточно узким кругом преданных тебе людей, этого вполне достаточно, говорила она, подразумевая, конечно Клару с Глебом, чтобы на старости лет не чувствовать себя одинокой».