Перед глазами опять возник Макс, считающий мои деньги. Когда я приезжала из Москвы, он первым делом требовал денег, не уставая повторять при этом, что он-де сидит на воде и картошке. Мол, скоро вообще загнется с голоду. Он мучил меня вопросами, сколько я получаю, сколько трачу на себя, на шмотки, сколько плачу за квартиру. Требовал показать чеки из магазинов, бил за каждую новую вещь. Я старалась приезжать домой в старых вещах и выглядеть как можно хуже.
Неожиданно закололо в правой груди. Я приоткрыла полы халатика и осторожно погладила порез. Подумав о незнакомце, тяжело вздохнула – ведь он может прийти в наш бар и расстрелять меня из автомата Калашникова. Правда, с оружием его не пропустит охрана, но где гарантия, что он не заколет меня пикой точно так же, как когда-то закололи моего отца. Нужно быть повнимательней. Когда танцуют девчонки, буду стоять за кулисами и разглядывать зал. Если замечу «боксера» – сразу забью тревогу.
Тамарка... Господи, как мне ее жаль! Живая, красивая и энергичная... Она покинула Украину сразу после распада СССР. Прочитав в газете объявление о том, что некая фирма проводит набор девушек для работы танцовщицами в Грецию, она не раздумывая поехала туда и без особых осложнений прошла конкурс. Фирма гарантировала жилье, высокую зарплату, медицинское обслуживание и сулила хорошие перспективы...
Тамарка не стала танцовщицей, а попала в самый настоящий притон, где ее жестоко избивали и платили сущие гроши. Она осталась без документов и средств к существованию. Греки любят русских проституток потому, что они доступные и красивые. Это только в фильмах показывают гречанок с изящным профилем и точеными фигурками. На самом деле они похожи на толстозадых коров с грудями, отвисшими чуть ли не до самых колен.
Тамарка быстро поняла, что она попала в хитро расставленные сети. Ни о каких заработках тут не могло быть и речи. Через три месяца такой скотской жизни крутые ребята – «представители российской фирмы» – продали ее старому толстому греку, так сказать, для пожизненного пользования.
Тамаркина мать, почуяв неладное, приехала в Москву. Там она всех поставила на уши и добилась того, чтобы ее дочку нашли. Это большая редкость. Один случай на тысячу. Тамарке необычайно повезло. Когда она прилетела в «Шереметьево», мать упала в обморок. У нее были сломаны переносица и пара ребер, на теле – следы от розг и ножевые ранения. От венерических болезней Тамарка лечилась больше года, благо не было СПИДА. Мать увезла ее на Украину и долгое время возилась с ней, как с маленьким ребенком.
Тамарка не любит рассказывать о времени, проведенном в Греции. У нее сразу начинается истерика. Большую часть заработанных в нашем баре денег она тратила на походы к психоаналитику. Очень часто она бредила во сне. Все говорила про какую-то шестнадцатилетнюю девочку из России, которой пьяный клиент вырезал лобок, после чего она умерла у нее на руках. Если Тамарке на глаза попадалось объявление о перспективной работе за границей, она в клочья рвала газету, ругаясь при этом так, что впору было затыкать уши.
Тамарка не смогла жить на Украине и, немного оклемавшись, вернулась в Москву. Мы работали вместе три года. Хозяин млел от ее стройных ног и роскошных волос. Если бы он только знал, сколько пудры и тонального крема ей приходилось изводить, чтобы скрыть зарубцевавшиеся раны! У Тамарки была мечта: купить импортную машину. Она копила деньги на «Форд». Она умела держаться в обществе и была прекрасной подругой. Она никогда не жаловалась на жизнь, так как знала, что бывает намного хуже. У нее есть две сестры-школьницы, которые нуждаются в ее поддержке, и она из кожи вон лезла, чтобы хоть как-то помочь им, а Каролина... Я не очень доверяю Каролине. Она не отличалась искренностью и запросто могла сделать какую-нибудь пакость исподтишка. Впрочем, я ее не осуждаю. Каролина осталась какой-то невостребованной. У нее никогда не было мужчины «для души», который дарил бы ей цветы и говорил красивые слова. В Каролине словно уживались два человека. Один ужасно завистливый и злобный: «Нет в жизни счастья и справедливости. Все уродины и гадины с толстыми задницами повыходили замуж, а я, умная, красивая и стройная, старею в одиночестве. Каракатицам всегда везет на нормальных мужиков». Другой – добрый, сентиментальный: «Если бы я встретила достойного, богатого мужчину, я бы вдребезги разбилась для того, чтобы сделать его счастливым. Бросила бы стриптиз, родила ребенка и пекла бы ему вкусные пироги». Но Каролину любили только всякие отбросы, да и то не любили, а просто использовали. Использовали ее деньги, тело и какую-то детскую наивность. Она не ждала от жизни ничего хорошего, а Тамарка совсем другая. У нее есть друг, который безумно ее любит и обещает жениться. Он не бизнесмен, не чиновник. Он представитель одной из московских криминальных группировок. Он приезжает за ней после работы и увозит к себе. Он знает о Тамарке все, но ему и в голову не приходит попрекать ее прошлым. Он как-то сказал, что они оба вылезли из дерьма, очистились и теперь имеют право на достойную жизнь. Просто у них не решен квартирный вопрос. Тамаркин жених живет с родителями и младшим братом, естественно, что для Тамарки там места нет. Скорее всего, они снимут жилье...
Господи! Как же они снимут жилье, если теперь Тамарка слепая и без лица?!
Я подошла к двери ванной комнаты и тихонько постучала:
– Каролина, я хочу тебя кое о чем спросить.
– Открывай. Стучишь, как девочка, ей-богу. Ты меня в стриптизе каждый день голяком видишь, а зайти боишься. Давай заходи, не стесняйся.