Стена, выложенная отвратительно-розовым кафелем, с тихим шорохом отъехала в сторону, впуская нашу директрису, за которой последовал и дед Нагар.
Не говоря ни слова, Доминик подошла, взяла меня за руку, заставила подняться и так же бесшумно увела за собой, оставляя домового в туалете, — сразу ясно, следы заметать будет.
— Не спите? — задала я риторический вопрос ведьме, следуя за ней.
— Да какой уж тут сон, документацию в порядок приводим, дела личные перепроверяем, закрывают нас, Стася.
Я, не выдержав, всхлипнула.
Доминик продолжила:
— Из четырехсот учениц школы эти стервятники отобрали едва ли пятьдесят наиболее одаренных, их в другую ведьминскую школу направляют.
— А остальные? — спросила я.
Директриса подошла к очередной стене в этом темном коридоре, прикоснулась, и та осыпалась лепестками роз, позволяя нам войти в директорский кабинет, а едва мы вошли, лепестки взмыли вверх, вновь становясь непроницаемой каменной стеной. Здесь, в кабинете, находились почти все преподавательницы Керимской школы, и все с сочувствием улыбнулись мне.
— Насчет лорда Тиаранга, — начала Доминик, проходя к своему столу и садясь в директорское кресло, — тут я тебе ничем помочь не могу.
— Что? — выдохнула я.
Аллиночка, сидящая в углу с какой-то папкой, тихонечко всхлипнула, ей вторила Элля, доставшая платок и промокнувшая слезы.
— Ловко он все провернул, — продолжила директор. — Понимаешь, маг он, причем боевой, а там гонору — ух…
— Не перевоспитывается, — снова всхлипнула Аллиночка.
— Увы, — подтвердила Доминик.
Затем поправила высокую пышную прическу, рыжие волосы директрисы вообще легенда нашей школы, устало потерла виски и продолжила:
— Видимо, заприметил он тебя сразу, уж что-что, а демоническая кровь позволяет делать выбор практически мгновенно, но вот с покорением твоего сердца не вышло. — Еще один тяжелый вздох и горькое: — Ты, пойми, Стасенька, он маг, гонор, самомнение, уверенность зашкаливают, такой с букетами бродить за тобой не станет, и стихов не расскажет, и воспитанию не поддается, мужик-то матерый, тертый, состоявшийся. А кровь взыграла, страсть вспыхнула, и желаемое завсегда получать привык. Вот и разыграл он всю эту ситуацию с зельем-то приворотным.
Я ахнула.
— Не ожидала? — усмехнулась Доминик. — Вот и Аллиночка не раскусила сразу.
Из угла раздались сдержанные рыдания.
— Ты, Григорьева, вспомни-то, как все было, неужто матерый мужик и не ведает, какое зелье все молоденькие ведьмочки в совершенстве осваивают? Да вас глухой ночью разбуди — так сварите и не ошибетесь же.
И я запоздало понимаю, что Доминик права, по всем пунктам права.
— Аллиночку он взглядом запугал, — продолжила директриса. — Вас спровоцировал, да знатно так, и главное, тут уж не подкопаешься — официально мужику был нанесен магический вред, вредителю и расплата светит, оттого и не могу защитить я тебя, Стасенька. Ни защитить, ни прикрыть, ни от судьбы печальной избавить, ведь знамо дело — год-два, да и натешится Тиаранг.
Тут и стало мне плохо совсем и окончательно. Стою посреди кабинета директорского, от любимых преподавательниц только всхлипы и слышатся, и сама Доминик смотрит так, что реветь в голос хочется.
— Так оно, Стасенька, — тяжело вздохнула директриса, — блуд это, узаконенный. Ты пойми — коли бегал бы он за тобой да покорял сердце твое девичье — пострадала бы его гордость непомерная, да и коллеги не поймут, у боевых магов-то брутальность в чести, в их домах женщина глаз от пола не поднимает, перечить не смеет, волю мужа исполняет в точности. Это, девочка моя, своя культура, особая, нам ее ни понять, ни принять. Так вот, недосуг ему бегать за тобой, да и любви нету ни капелюшечки, а страсть, знамо дело, быстро проходит. Вот и закон таков — коли кто приворотом привлек мага, так тому и быть с магом, покудова приворот не пройдет, дабы мужчинко не мучился.
Стоит ли удивляться — заревела я как миленькая, в унисон с Аллиночкой.
— Добро пожаловать во взрослую жизнь, Григорьева, — мрачно произнесла Феоктилла, разрезая конверт ножом для бумаги. — Здесь страшно, грязно, мерзко и нет выбора.
Я вытерла слезы и реветь перестала. А потом, не выдержав, спросила:
— Почему они нас закрывают?
Директриса вздохнула да и продолжила:
— Добро, Стасенька, оно завсегда злом оборачивается. Ты понимаешь, все студенты магических учебных заведений получают высокую стипендию и выходное пособие по завершении обучения. Так вот, у ведьмочек, так уж сложилось, стипендии-то самые и высокие, и школы наши по площадям совсем не маленькие, а государству мы особо-то и не выгодны, ему армия нужна, маги-артефакторы, маги-изобретатели… А мы-то, почитай, только простому люду и служим… Вот и была поставлена задача — сократить до минимума как количество ведических школ, так и число студенток.
Потрясенно смотрю на Доминик, та грустно улыбнулась. Затем сказала:
— Мы, Стасенька, первые, но далеко не последние, так теперь везде будет.
— А с нас-то почему начали? — не выдержала я.
— А потому что, — вставила школьная язва Феоктилла, — кое-кто, не будем указывать пальцем, излишне добренький был, вследствие чего неуспевающих не отчисляли да и набирали в школу всех подряд, а в итоге каждый год мы были вынуждены добавлять вам баллов при аттестациях! За то и расплачиваемся — по результатам тестирования положенную программу не знает никто, ведь все предметы постоянно упрощали, дабы самые отстающие тоже справлялись. В итоге и наши одаренные ученицы на уровне ниже среднего!