Она оставила машину под каштановым деревом, вышла и внимательно осмотрела дом. Двухэтажный красного кирпича, он явно терялся на фоне белоснежных, словно вчера выстроенных застекленных офисов с яркими вывесками и рекламными щитами на фасадах. А вот и окно. Достаточно войти в подъезд и подняться на второй этаж.
Оказавшись в мрачном холодном подъезде, Лора подумала, что все это как во сне невероятно все это, нелепо. Она остановилась перед массивной дверью, собралась было уже позвонить, но заметила, что не заперто. Она быстро оглянулась, боясь встретиться с человеком, который выбежал на минуту из своей квартиры за хлебом, вернулся и застал перед дверью незнакомую женщину с испуганными глазами. Действительно, дверь не заперта, можно даже заглянуть в щель Лора тихонько толкнула ее и, придерживая за ручку, отворила. Странно, но из квартиры тянуло запахом дождя, должно быть, открыты окна. Она оказалась в большой прихожей, все пространство которой занимал бильярдный стол. Под ногами лежал толстый темный ковер, поэтому не было слышно даже собственных шагов. Серый прозрачный свет пробивался из приоткрытых дверей, которые вели в комнаты. Странный звук, похожий на мышиный писк, доносился из комнаты, расположенной слева. Не осознавая, что делает, Лора приблизилась к приоткрытой двери и заглянула. На кровати было двое. У женщины были густые вьющиеся светлые, почти белые, волосы. Мужчина же, напротив, был черноволос, смугл. Спина его была покрыта темной шерстью. Лора бессознательно достала сигарету и закурила. Борис был так близко от нее, что ей достаточно было сделать пару шагов, чтобы дотронуться до него. Люди называют такую ситуацию кошмаром. Но это была страсть. Страсть, ради которой благовоспитанный, уравновешенный и, в принципе, порядочный человек был вынужден лгать, постоянно находиться в напряжении из страха быть разоблаченным. Лора, которая меньше всего внимания в их совместной жизни уделяла сексу, почувствовала себя обманутой. Она недоумевала: неужели ради вот этой женщины он бросил ее на целую неделю? И чем же они занимаются все время, убивают время в постели, заботясь лишь о сытости тела? Вот уже шесть дней прошло, как он, собрав дорожную сумку, ушел, сказав, что едет в Москву. Зачем ему было врать, если можно спокойно все рассказать и уйти насовсем? У них нет детей, за которых приходится нести ответственность, чего ради скрываться?
Прошло достаточно много времени, прежде чем Лора поняла, что сцена, свидетельницей которой она оказалась, приблизила любовников к определенной точке наслаждения. Борис ни разу не проявлял еще себя так бурно, женщина промокнула ему лоб простыней, откинулась на подушки и только тогда заметила стоящую рядом с кроватью Лору.
Борис, посмотри!
Борис повернул голову и от неожиданности вздрогнул.
Лариса? Ты?
Послушай, она, дрожа всем телом, присела на край постели и принялась судорожно раскуривать следующую сигарету, послушай, Боря, чем тебя не устраивает мое тело? Зачем ты притащился к этой девице? Ты же не любишь ее. Я проторчала здесь минут сорок, но так и не поняла, чем же она лучше меня. Странные ощущения-я испытала, не скрою И почему-то захотелось убить вас обоих, сразу, раз и готово. Вы мне противны. Ты лежишь на чужой постели, и сливаешься с телом чужой голой женщины. Возможно, я ханжа, но это предательство. Это все равно как если бы ты ел с ней из одной тарелки, а потом бы вы вытирали рот одной салфеткой. Ты неприятен мне, слышишь?.. Я попрошу Лизу сходить домой за вещами, но к тебе не вернусь. Не хочу с тобой жить, не хочу тебя видеть. Глотать мышьяк не собираюсь. Господи, как же это все противно
Не в силах сдержать слезы, Лора выбежала из квартиры. Перелетая через ступени, спустилась вниз и уже через минуту гнала машину в сторону моста.
Она остановилась в своем излюбленном тихом месте в нескольких десятках метров от дороги у красно-желтых зарослей дикой смородины и шиповника, вышла из машины, села на поваленное дерево и принялась рассматривать кусок коры. В тридцать лет не знать, чего хочет от тебя мужчина? Ну и пусть он уходит. Лора поняла вдруг, что от этой мысли ей стало легче. Неужели она неосознанно стремилась к одиночеству? Как иначе можно объяснить отсутствие боли? Чувство собственницы напомнило ей, что ее обокрали. Но что у нее пропало? Муж? Друг? Любовник? Они с Борисом избегали разговоров на такие темы: о любви и взаимоотношениях мужчины и женщины вообще. Просто существовали, заботясь друг о друге и совершая как ежедневный ритуал нечто, значения чего Лора не понимала и действовала, скорее подчиняясь чувству долга, нежели инстинкту. Единственное, за что цеплялось сознание, это нежность, с которой Борис все это проделывал, и все же она относилась к физической стороне их отношений с какой-то долей досады: все было с ее стороны наиграно, фальшиво, с ароматом самообмана. И вот теперь, потрясенная увиденной, вернее, подсмотренной сценой, натуральной и грубоватой, она вдруг позавидовала этой блондинке, раскованной и откровенной в своих желаниях. Внимательным женским взглядом Лора сумела рассмотреть эту женщину с головы до ног в прямом смысле и нашла, что ее тело далеко не безукоризненно. Но что проку от роскошных форм и гладкой кожи, если мужчине нужно что-то другое, необъяснимое? Как бы ей хотелось сейчас раздеться прямо здесь, в лесу, пройтись босиком по прохладной, устланной рыжей листвой земле и чтобы ее непременно кто-то увидел. Увидел и восхитился. Понимая, что у нее начинается бред, Лора загасила сигарету и, поклявшись себе больше не курить и не думать о Борисе, села в машину и направилась в город. Жизнь продолжалась. Дрынов ждал от нее интервью с Седовым. Теперь главное заключалось в том, чтобы этот новоиспеченный директор оказался на месте. Она, конечно, сглупила, не перезвонив ему, чтобы поконкретнее договориться о времени.