— Именно в таком порядке? — уточнил Эрик.
— Это мое предположение, — ответил комиссар.
Эрик провел ладонью по губам, чувствуя, что у него дрожат руки. Папа, мама, сын, дочка, медленно подумал он и встретился взглядом с Йоной.
— Преступник хотел вырезать всю семью, — констатировал Эрик слабым голосом.
Йона сделал неопределенный жест.
— Именно так… Есть еще один ребенок — старшая сестра. Мы не можем ее найти. Ее нет ни в ее квартире в Сундбюберге, ни у приятеля. Не исключено, что преступник ищет и ее. Вот почему мы хотим допросить свидетеля, как только будет можно.
— Пойду обследую его повнимательнее, — сказал Эрик.
— Спасибо, — кивнул Йона.
— Но мы не можем рисковать жизнью пациента, чтобы…
— Я понимаю, — перебил Йона. — Но чем дольше мы будем тянуть, тем больше времени будет у преступника, чтобы найти старшую сестру.
— Может, вам осмотреть место убийства? — сказала Даниэлла.
— Сейчас как раз осматривают.
— Тогда поезжайте туда и поторопите полицейских.
— Все равно это ничего не даст, — ответил комиссар.
— Что вы хотите сказать?
— Мы найдем там ДНК сотен, а может быть, тысяч человек.
Эрик вернулся к пациенту и встал возле койки, всматриваясь в бледное, израненное лицо. Тяжелое дыхание. Застывшие губы. Эрик произнес его имя, и в лице мальчика что-то болезненно сжалось.
— Юсеф, — тихо повторил он. — Меня зовут Эрик Мария Барк, я врач, я обследую тебя. Можешь кивнуть, если понимаешь, что я говорю.
Мальчик лежал совершенно неподвижно, живот поднимался и опускался неровными толчками. Эрик был совершенно уверен, что мальчик понял его слова, но снова впал в забытье, и контакт был потерян.
Когда Эрик через полчаса вышел из комнаты, Даниэлла и комиссар разом взглянули на него.
— Он выберется? — спросил Йона.
— Слишком рано говорить наверняка, но он…
— Мальчик — наш единственный свидетель, — перебил комиссар. — Кто-то убил его отца, мать, младшую сестру, и тот же самый человек, весьма вероятно, сейчас как раз направляется к его старшей сестре.
— Вы уже говорили, — напомнила Даниэлла. — Но, по-моему, полиции следовало бы заняться ее поисками, вместо того чтобы мешать нам.
— Разумеется, мы ищем ее, но поиски идут слишком медленно. Нам надо поговорить с мальчиком — он наверняка видел лицо преступника.
— Может пройти не одна неделя, прежде чем мальчика можно будет допросить, — проговорил Эрик. — Я хочу сказать, нельзя же невероятными усилиями вернуть его к жизни — и тут же сообщить, что вся его семья мертва.
— А под гипнозом? — спросил Йона.
В помещении стало тихо. Эрик вспомнил, как снег падал на Бруннсвикен, когда он ехал сюда. Как он кружился между деревьями над темной водой.
— Нет, — еле слышно прошептал он.
— Гипноз не поможет?
— Я не могу, — ответил Эрик.
— У меня отличная память на лица, — сказал Йона с широкой улыбкой. — Вы известный гипнотизер, вы могли бы…
— Я обманщик, шарлатан, — перебил Эрик.
— Не верю, — ответил Йона. — К тому же сейчас гипноз необходим.
Даниэлла покраснела и улыбалась, уставившись в пол.
— Я не могу, — выговорил Эрик.
— Вообще-то сейчас я отвечаю за пациента, — громко сказала Даниэлла.