Линия размежевания связана с выбором исходных понятий: «То, что я назвал духовные упражнения, а Фуко предпочитает называть техникой себя, в его описании излишне настойчиво сконцентрировано на себе [Но] стоическое упражнение (на которое так часто ссылается Фуко) на самом деле направлено на самопревосхождение, на то, чтобы думать и действовать в союзе с универсальным Разумом Я понимаю мотивы, по которым Фуко обходит эти хорошо известные ему аспекты Универсальный Разум и универсальная природа больше не имеют отдельного смысла. Следовательно, было целесообразно заключить их в скобки»18.
«Все замечания, которые я здесь изложил, подчеркивает Пьер Адо, имеют смысл не только в рамках исторического анализа античной философии, они нацелены также на определение этической модели, которую современный человек может открыть для себя в Античности. И поэтому я немного опасаюсь, что фокусируя свое толкование исключительно на культуре себя, на заботе о себе, на обращении к себе, и, определяя свою этическую модель как эстетику существования, Фуко предлагает чересчур эстетизированную культуру себя, то есть, боюсь, новую форму дендизма вариант конца XX века»19.
Критика Адо очень важна, хотя и не всегда достигает цели. Возможно, это связано с тем, что Адо опирается на главы из «Заботы о себе», представляющие взгляд Фуко отнюдь не во всем объеме. Примечательно, что в «Герменевтике субъекта» Фуко чаще оказывается близок Адо: «В общей теме обращения на себя предписание обратить взор на самого себя не стало поводом для отказа от познания мира. Оно тем более не привело к появлению такого познания себя, которое было бы [лишь] исследованием субъективности скорее имело следствием что-то такое, что можно назвать одухотворением (spiritualization) познания мира20.
«Познать себя распознать божественное в себе самом это, на мой взгляд, главное в платонической и неоплатонической форме заботы о себе», пишет Фуко. Вместе с тем он отмечает, что этих элементов во всяком случае распределенных и организованных именно так мы уже не встретим в других формах заботы о себе в эпикурейской, стоической или даже неопифагорейской, несмотря на все проникновения между неопифагорейским и неоплатоновским направлениями21. Там эта «забота о себе» уже лишается того безусловно универсализирующего начала, в гораздо большей мере становясь культурой себя.
Даже если Пьер Адо был безоговорочно прав в своей критике толкования античной «культуры себя» у Фуко, на само это понятие стоит взглянуть из еще одного центра перспективы. Необходимо учесть те сдвиги, которые данное понятие производит в наших представлениях о ранней истории понятия «культура». Иными словами, на введенное Мишелем Фуко понятие культуры себя стоит взглянуть с еще одной точки. Этой точкой является греческое понятие «пайдейя» (παιδεία), которое входит в довольно сложные отношения и с как таковым понятием «культура», и с толкованиями культуры себя, предложенными Фуко.
Даже если Пьер Адо был безоговорочно прав в своей критике толкования античной «культуры себя» у Фуко, на само это понятие стоит взглянуть из еще одного центра перспективы. Необходимо учесть те сдвиги, которые данное понятие производит в наших представлениях о ранней истории понятия «культура». Иными словами, на введенное Мишелем Фуко понятие культуры себя стоит взглянуть с еще одной точки. Этой точкой является греческое понятие «пайдейя» (παιδεία), которое входит в довольно сложные отношения и с как таковым понятием «культура», и с толкованиями культуры себя, предложенными Фуко.
Тема соотношения в античных практиках себя пайдейи и заботы о себе занимает в лекционном курсе Фуко довольно заметное место, хотя она могла быть представлена еще более объемно и значительно. По свидетельствам Гро, в папках с черновиками и набросками остался ряд невостребованных материалов, которые не вошли в итоговый курс. Среди достаточно объемных фрагментов, так и не попавших сюда, Гро упоминает подборку материалов о пайдейе. Вопрос о соотношении культуры себя и пайдейи Фуко затрагивает неоднократно. Для верного истолкования культуры себя он действительно очень важен.
Говоря о толкованиях понятия пайдейя, неизбежно вспоминают имя Вернера Йегера (W. Jäger). Сближение понятия о культуре с греческой пайдейей восходит, видимо, к немецкой классической филологии середины XIX в. Но именно Йегер придал этой связке культурапайдейя чеканную форму22, которая с тех пор много раз воспроизводилась (должен признаться, в книге «Открытие идеи культуры»23 я также попался в «силки» В. Йегера и только благодаря знакомству с «Герменевтикой субъекта» Фуко окончательно освободился от пут отождествления «культуры» и «пайдейи», навязанных им).
Среди античных понятий-представлений Йегер ищет, если так можно сказать, «кандидата» на незанятое место понятия «культуры». Такой категорией Йегер считает пайдейю (παιδεία). Первый том «Пайдейи» Вернера Йегера вышел еще в 1933 г. Второй и третий том появились в Оксфорде в 19441945 гг. (на французском языке книга вышла в 1968 г.). В том же 1945 г. в Нью-Йорке был переиздан первый том. К этому изданию24 обращались американские антропологи А.Л. Крёбер и К. Клакхон, чью острую критику вызвало Введение, в котором автор как раз и прокламирует основополагающее сходство пайдейи c понятием культура.