— Этот порез зажил абсолютно нормально. У него не было гемофилии.
— Просто предположение, — сказала Наташа.
Ньюсону не понравилось, что доктор Кларк держится с Наташей так резко. Сержант Уилки была очень приятной девушкой. Если честно, инспектор считал ее ну просто очень приятной девушкой.
— Я что-то не понял, доктор, — сказал Ньюсон. — Вы говорите, что царапина от бритвы зажила, а колотые раны — нет?
— По крайней мере, так кажется на первый взгляд. Такое ощущение, что убийца использовал препарат против свертывания крови.
— Какая гадость, — поморщился Ньюсон. — То есть вы думаете, что убийца сделал это нарочно?
— Наверное. Именно на это все указывает.
— Убийца хотел, чтобы он умер от потери крови?
— Да, через довольно продолжительное время.
— И Бишоп наверняка был жив все время, пока истекал кровью?
— У него не было другой возможности.
Ньюсон убрал платок от носа и принюхался. Когда он вошел в комнату, ему почудилось, что он унюхал что-то странное наряду с обычным тошнотворным запахом смерти. На полу лежала перевернутая корзина для бумаг, содержимое которой рассыпалось под кроватью. Ньюсон приподнял карандашом окровавленное одеяло. На ковре валялись несколько пузырьков, в которых содержалось что-то вроде нюхательной соли.
— Значит, наш убийца намеренно не давал жертве отключиться во время пытки?
— Да. Адам Бишоп истекал кровью в полном сознании.
2
На следующий день на совещании доктор Кларк представила отчет о вскрытии тела. Она зондировала раны, проанализировала содержимое желудка, разрезала сердце, измерила вес мозга, взяла пробу из-под ногтей и представила следственной группе графики, карты, фотографии и огромное количество скрупулезно собранных и разложенных свидетельств, включая температуру тела, гипостаз, стадии трупного окоченения, мраморизации, разжижения и разложения.
— Глазные раны довольно необычные, — заметила доктор. — Но думаю, реакция глазного яблока на повторное проникновение просто недостаточно хорошо изучена.
— Что это такое? — спросил Ньюсон, показывая на фотографию рта убитого, из которого торчала какая-то длинная оранжевая лента.
— Это туалетная бумага.
— Я так и подумал.
— Убийца засунул ее в рот жертве.
— Мило, — заметила сержант Уилки.
— Но самое невероятное: я была права насчет того, что убийца не давал ранам затягиваться. Он использовал вещество, присутствующее в змеином яде.
— Змеиный яд? Вы шутите.
— Я никогда не шучу насчет убийств, инспектор.
— Да, но змеиный яд? — переспросил Ньюсон.
— На самом деле это не сам яд, а содержащееся в нем вещество. Змеиный яд включает ингредиент, который препятствует свертыванию крови, делая рану смертельной. Мы знаем, что убитый не страдал от гемофилии, на что указывает порез от бритвы. Я искала вещество, задерживающее свертывание крови, и я его нашла. Убийца погружал в него острие орудия убийства перед нанесением ударов.
— Значит, убийца хотел, чтобы Бишоп истек кровью до смерти?
— В общем, да. Если бы он хотел только этого, он бы взял канцелярский нож и вскрыл ему артерию. Мне кажется, что убийце хотелось, чтобы Бишоп умер от ран, нанесенных определенным орудием, но он знал достаточно о физиологии, чтобы понять, что само по себе это орудие не может гарантировать нужного эффекта.
— Правда? Разве нельзя убить человека, заколов его короткой иглой?
— Можно, но сложно, и в нашем случае убийце бы это не удалось.