Веня, его младший братишка, пристроился в Харьковский инженерно-экономический институт на экономический факультет. Поближе к брату. Из стен этого института еще не выветрился бодрящий дух реформ автора концепции «Экономической реформы Либермана- Косыгина» 1965 года. Поэтому преподаватели там подобрались крепкие. На кафедрах внимательно относились к мировым веяниям экономики и не пренебрегали зарубежными теориями. В следствии чего, Вениамин получил хорошие знания, отнюдь не напрягаясь в учебе, а предпочитая не пропускать не единой поездки со студенческими стройотрядами. Где его способности к «пробить — достать» использовались в полной мере. В последние два года, между командирами харьковских стройотрядов разыгрывались нешуточные битвы за Веню Нудельмана. Так как они знали, что с ним питание будет нормальным, обеспечение материалами вполне удовлетворительным и рассчитаются с отрядом в оговоренный срок. Распределился Веня в отдел материально-технического снабжения, Красноярской ГЭС, экономистом. Он мечтал участвовать в Большой стройке и теперь с энтузиазмом мотался по всему Союзу выбивая, предлагая, завлекая… надувая и т. д. и т. п. Однако влип, в следствии авантюрного склада своего характера и поэтому дорабатывал срок положенный молодому специалисту на складе — пятой спицей в колесе. После этого вернулся в родной город и устроился на работу… в Ялтинском центральном рынке, замом у директора, Нестора Абрамовича. Вернулся на круги своя, так сказать и по моему не жалел об этом. Ведь на рынке и вокруг него нешуточно бурлила атмосфера от незаурядных финансовых возможностей… однако Веня умел учиться, особенно на своих ошибках. Но ему все-таки не хватало того размаха средств и возможностей, какими он обладал на Большой стройке. Где для него был важен сам процесс, его масштаб…
Дима, сводный младший брат Костяна, уезжал из Ялты в одно время со мной и если я в Одессу, то он на собеседование в Ленинград. Не получилось у него сотрудничества с заслуженным художником УССР. Тому была нужна усердная и послушная рабочая лошадка, а Димон рано стал обладать независимым характером. чему способствовало общение с компашкой — Наше Дело. И нашла коса на камень, в результате чего у Димы, возможности творчески расти в Крыму существенно поубавились. Поэтому, когда после Всесоюзной выставки изделий народного творчества, где им были представлены авторские работы из полудрагоценных и поделочных минералов Крыма, он был приглашен в знаменитое Художественное профессионально-техническое училище? 11 — то согласился без колебаний. Куда и был принят для обучения по специальности ювелир и огранщик драгоценных камней. После его окончания, он из Ленинграда был призван в ряды ВС СССР и отслужил два года в Подмосковье в войсках ПВО страны на ремонтно-технической базе у «немых», так сказать. Работали с ядерными головными частями ракет и личный состав составляли сверхсрочники и офицеры. В основном. После службы работал по специальности, в Гохране СССР и о своей работе там не рассказывал никому, даже Костяну. Как и о том почему уволился оттуда. Вернулся в Крым и стал работать в Художественном фонде, сдавая свои работы в магазины-салоны, а так же выполнял частные заказы знакомых и доверенных лиц. Рисковал, но хватало на хлеб с маслом и даже с икрой. Димон был весь погружен в свою работу и часто не замечал ничего вокруг, даже девиц которые очень даже не против. Творец, одним словом.
От Маркиза приходили редкие письма на адрес моего деда, причем адрес отправителя был один: Одесса, Ялта, Батуми… Михаил Иванович Маркизов. До востребования.
Дед их хранил до моего очередного отпуска и передавал из рук в руки, не вскрывая. Жизнь у реэмигрантов в Испании складывалась непросто, сложностей хватало. Однако и хватка была у них советская — потребностей у людей было немного, а отдачу выдавали максимальную. Потому как капитализм и труженикам кушать на дармака никто не гарантирует. Их община организовали ряд кооперативов из возвращенцев, исключительно на государственные дотации и личные накопления. А деньги которые он… нашел, пошли в уплату за обучение молодежи в солидных колледжах и университетах Европы. Маркиз считал, что лучшего вложения и быть не может, а ему там виднее. Я упорно отгонял от себя опасную и ненужную мысль, что Маркиз… Ведь бывших не бывает? Не так ли?
А я, как и планировал, пошел учиться на капитана…
Глава 1. «Здесь вам не равнина, здесь климат иной…»
Санька. Капитан погранвойск Александр Рудин.
За несколько дней до того, как я собрался ехать в Алма-Ату поступать в училище погранвойск, отец предложил мне съездить в Ялту проститься с друзьями намекнув, что меня там ожидает сюрприз.
Костян уже почти год, как служит на Каспии в отдельной бригаде пограничных СКР. Димка был в Ленинграде, где учился в Художественном ПТУ на ювелира — не срослось у него с учителем, заслуженным художником. Братаны Нудельман улетели в Москву к родне, Миха чтобы поучиться на подготовительных курсах МФТИ, а Веня — себя показать. Псих, а так зову его только я и исключительно из зависти, хотел бы я быть таким психом, как мой лучший друг… но не дано. Этот набирает плавательный ценз на пароходе, хотя зачем он ему, моряку с более, чем трехлетним стажем работы на судне? Мотается теперь по нашему побережью Черного моря, во всю его длину.
Поэтому, поехали в Ялту мы с отцом и Вал со своим батей. Наши родичи успели крепко сдружиться за год жизни в Севастополе, так как одинаковые заботы могут сплотить и не таких разных людей. Тем более, если они живут в одном подъезде, а их сыновья дружат с горшков в детском саду. Вал созвонился с Суреном Оганесовичем и заказал у него стол на восемь персон в большом зале ресторана «Привал». И это в сезон, умеет Вал убеждать людей — редкий талант у человека. Но как впоследствии оказалось, это было совсем не трудно, так как за столом в ресторане сидел, такой себе, здоровенный морячок и сиял во все свои еще не выбитые зубы. Пароход Коляна, уже второй день, был пришвартован к причалу Ялтинского порта, вот оказывается о каком сюрпризе намекнул мне отец. А уж кому кому, а Николаю даже Шеф не мог отказать и во много раз большем. Мне и не только, иногда казалось, что Оганесович им восхищается. Часто он смотрел на того, как знаток на редкую картину известнейшего художника и это замечал не только один я.