- Какая еще репетиция? - насторожился Эртрайт.
- Генеральная. Ты же не забыл, что у его превосходительства три дочки на выданье?!
- Но они же знают, что мы на рассвете уезжаем - не поверил в опасность лже герцог, - вряд ли даже внимание на нас обратят, какая там репетиция.
- Я тебя предупредил, - пожал плечами магистр, - дальше твое дело. Но не пойти нельзя, обидишь градоначальника ты, а расхлебывать ему.
Он красноречиво кивнул в сторону двери, намекая на Дорда, которому на эту ночь досталась маленькая комнатушка на мансарде, рядом с комнатами прислуги. И даже лестница туда вела отдельная, по имгантской моде.
Райт тяжело вздохнул и начал одеваться, уныло бурча себе под нос нескончаемый жалобный монолог.
Вот если бы он хоть на миг мог представить себе, каково это, быть герцогом, ни за какие коврижки бы не решился. Мало того, что нужно все время делать важное непроницаемое лицо, иначе подданные сочтут что у них правитель с приветом, так ведь и слова сказать попросту нельзя. Вот в деревушке, когда обоз остановился пополнить запас зерна для лошадей и набрать воды из знаменитого на всю округу колодца, понравился ему скачущий вокруг лохматой псины шалопутный щенок. Ну и ляпнул спроста, мол миленький какой. Так откуда он знал, что крестьяне мигом щенка изловят и в корзинке, с бантом на шее, притащат к карете? Так как, скажи он тоже самое в своем собственном облике, никто и пальцем бы не пошевелил! А Гизелиус тоже хорош, вместо того, чтоб заранее подсказать, потом всю дорогу хихикал, нужно дескать было не на щенка показывать, а на ту девицу, что рядом стояла, они и ее бы с бантиком на шее приволокли. Ведь всякий знает, герцог никого не обидит, а за внимание отдарит. Вот и беспородный щенок обошелся Дорду как чистокровная гончая, всей толпе, что с корзинкой притопала, пришлось по серебряку выдать. Так ведь что обиднее всего, дарили щенка Райту, а привязался он к Дорданду. Так и смотрит ему в глаза и всю оставшуюся дорогу на его сапогах спал. А потом еще и Монрата, сунувшегося в дверцу, спросить насчет привала, ревностно обтявкал. Все правильно, важно сообщил в ответ на обиженный взгляд лже герцога магистр, люди видят камзол и личину а собаки сущность человека.
И вот теперь, вместо нарядного камзола, сиреневого с шитыми серебром узорами, он должен надеть темно-серый с черным позументом, герцог никогда не носил ярких и светлых камзолов. Тем более теперь, когда он как бы в ссоре с кузеном. А ведь это идея… смолк Райт, и, подумав несколько секунд, объявил Гизелиусу, что раз герцог ест любимые блюда друга, может ведь он надеть и его любимый камзол?!
- Может, - бесстрастно пожал плечами магистр, - но не наденет.
- Почему? - довольство от удачно найденного выхода сменилось в глазах лже герцога на обиженное недоумение.
- Потому что тогда секретарь сразу найдет очень срочный и важный повод поговорить со своим господином наедине, - так же невозмутимо пояснил магистр. Эртрайт представил себе, с каким возмущением кузен будет высказывать ему упреки по поводу слишком вольного распоряжения чужим авторитетом и уныло натянул серый камзол. Покрутился перед зеркалом, тяжело повздыхал и, пользуясь тем, что успокоенный Гизелиус вышел из комнаты, приколол на плечо скромную, но изящную подвеску из черненого серебра и агатов, очень удачно сочетающуюся с отделкой. Успокаивая себя тем, что Дорд даже в гневе сдержан в выражениях, и никогда не позволит себе изъясняться как трактирщик.
А потом, очень довольный собой, выскочил из гостиной и направился в сторону лестницы, ведущей на первый этаж, именно там, как его предупредил магистр, и намечался торжественный ужин по поводу приезда высоких гостей.
Первый пролет он одолел очень уверенно, лишь на миг приостановившись в сомнении на просторной площадке, куда выходила широкая стеклённая дверь на балкон, судя по сгущающимся за ней сумеркам.
Так же тут стояла пара огромных напольных ваз с цветами, маленький диванчик между ними, а в разные стороны спускались две лестницы. Райт, не особо задумываясь, легко поскакал по той, что вела вправо, в конце концов, если придет не туда - всегда можно будет вернуться, не так ли?!
И, как водится, он пришел не туда, сразу это сообразив по дружному стуку ножей и погромыхиванию посуды. Да еще по паре окриков, типа - долей воды, бездельник, не видишь, соус совсем выкипел?
Вот демоны, слегка огорчился Райт, развернулся и потопал назад. И на этом недоразумение и закончилось бы, однако, проходя мимо висевшего напротив окна узкого зеркала, франт заметил, что из его прически "под Дорда" выбилось несколько прядей и остановился их поправить. Тут и раздался торопливый перестук каблучков, почему- то испугавший Эртрайта.
Разумеется, находись лорд в своем собственном облике, он и не подумал бы прятаться, но никак не мог представить себе Дорданда, заблудившегося в кухонном коридоре, потому и нырнул, как воришка, за тяжелую и длинную суконную ночную штору.
И вовремя нырнул, как показали дальнейшие события, каблучки процокали мимо всего через несколько секунд после его исчезновения в кипе пыльной ткани. Райт подождал немного, пусть особа, заставившая его прятаться в этой пылище, уйдет подальше.
Но тут каблучки застучали вновь, и он от досады едва не взрыкнул вслух, помогла старая уловка, вцепиться зубами в край воротника.
Теперь оставалось только ждать, пока незнакомка пройдет мимо, не вылезать же из шторы при ней?! Однако она, как назло, остановилась прямо перед окном, сквозь узкую щель Райт разглядел в стекле смутное отражение женского силуэта. Отметив наметанным взором его стройность и изящество, лорд уже не так истово злился на неожиданную помеху, к вполне понятному возмущению примешалась изрядная доля заинтересованности.