- Разумеется желаю… только не понимаю…
- Зря я тебя называл сообразительным и перспективным, если ты собственное предложение до конца осознать не можешь, - в голосе мага звучало нетерпеливое пренебрежение, - все очень просто… на водах ты будешь изображать Дорданда, а он твоего камердинера. Вот тебя ему, к сожалению, не сыграть, не потянет. Значит, объявим, что ты уехал погостить к родственникам, у тебя ведь куча тетушек, значит, можно не уточнять… к которой именно.
- А это еще зачем?! - не понял герцог.
- Дорд, ты плохо слушал короля или чего-то недопонял?! Раз шпионы проникли даже в полицейское управление, не может быть, чтоб никого не подсунули к нам. Я сейчас же займусь тщательной проверкой, но выехать нам лучше как можно быстрее, - теперь старый магистр, обязанный отцу герцога жизнью, был на удивление серьезен и категоричен.
Райт уехал из замка почти сразу после обеда, ради конспирации. И ради нее же, проклятой, Дорд впервые за многие годы не провожал друга до поворота дороги. Да и вообще не провожал.
- Пусть все думают, что вы поссорились насмерть, - безапелляционно заявил Гизелиус, взявшийся за организацию задуманного со свойственным ему энтузиазмом.
И категорически запретил герцогу даже с башни вслед кузену посмотреть. Разумеется, Дорданд и не подумал бы так безоговорочно слушать старого чудака, если бы и сам не был уверен в его правоте. Сложив в уме некоторые факты, мелочи по сути, которым ранее не придавал никакого значения, геоцог с горечью в сердце признал, что оказался легкомысленнее магистра. В Анриме действительно завелась крыса, и понимать это оказалось неожиданно больно. Мало того, что все слуги жили в замке на полном обеспечении, они еще и получали очень приличное жалованье, а кроме него премии и подарки к праздникам и дням рождения.
И теперь мрачный герцог валялся на собственной постели прямо в сапогах, хотя раньше никогда себе такого не позволял. Считая это неуважением к нелегкому труду прачек и гладильщиц. А простодушные слуги ходили вокруг на цыпочках, наивно считая, что хозяин так остро переживает ссору с другом.
Несколько ваз с жареными орешками, соленым миндалем и фруктами стояли на краю ложа, и Дорд по очереди совал в них руку, даже не замечая, что именно бросает в рот. Когда человека диким зверем грызет нетерпение, ему абсолютно не до того, что грызет он сам. Гизелиус уже пару часов бродит по замку с отрешенным видом и никто, кроме хозяина, даже не догадывался, что старичок вовсе не придумывает, по обыкновению, рецепт какого-то зелья, а шарит в головах домочадцев. Вернее, в содержимом их голов.
И когда магистр вдруг резко развернулся и торопливо засеменил в сторону центральной башни, в которой находились господские покои и его собственная спальня, ни у кого не возникло даже малейшего подозрения. Свои ментальные способности старичок держал в строгом секрете и пользовался ими с большой осторожностью.
Да и была тому очень веская причина, как-то по молодости согласился маг провести незаконный сеанс прослушивания мыслей, и даже не столько необычайно щедрая оплата заставила его нарушить незыблемое правило, сколько искреннее сочувствие к клиентке. Подозревавшей своего частенько не ночевавшего дома мужа в изменах. Однако дело обернулось неожиданной стороной, муж оказался не гулякой, а шпионом, причем очень хорошо защищенным от прослушивания. Разумеется, магически. И эта защита со всей мощи шарахнула по несчастному Гизелиусу, не нашедшему ничего лучше, чем прослушивать подозреваемого во время многолюдного приема во дворце посла. Ну и конечно, на том приеме инкогнито присутствовали магистры. И даже не один, а трое. Эквитанский и два иностранных. Все они одновременно засекли выброс энергии и ринулись на него как воронье на падаль. В итоге шпиона поймали, мага успели спасти, но только от смерти. Безумца, преступившего кодекс магов, от суда объединенного ковена спасти невозможно.
Вот тогда и вмешался в дело юный король Агранат Теорид Кайгарский, пославший в ковен официальное заявление, что маг действовал по его тайному поручению, и имел задание выследить шпиона. Но не сдержался, по молодости и неопытности применил недозволенный прием, так всё ведь от чрезмерного усердия, да от уверенности в том, что поднадзорный граф шпионит против собственного королевства. Ковен не стал ссориться с королём и отдал ему магистра под поручительство, а Гизелиус с тех пор искренне предан его семье.
- Ну? - Герцог так резко дернулся навстречу вошедшему, что нечаянно столкнул одну из ваз, и орешки крохотными мячиками запрыгали по паркету.
- Тсс! - Плотнее прикрывая дверь, прижал палец к губам старик, - все не так просто.
- Заговор?! - неожиданно хриплым голосом несчастно осведомился Дорд.
- Не совсем. - Магистр неодобрительно покосился на творящееся в комнате безобразие и сделал витиеватый знак рукой.
Ваза медленно перевернулась и взлетела на столик, орехи так же неспешно поднялись с пола и стайкой потянулись в нее.
Гизелиус довольно кивнул, и фамильярно захватив с вазы персик, сел на покрытую мягким ковром широкую скамью.
- Ты помнишь, в прошлом году сын Шамма и Ренаты, который служит королевским гвардейцем в Гортвальде, женился? Так вот, его жена почти сразу понесла, и он привез ее сюда… на свежий воздух, - магистр, как и Райт, имел разрешение называть своего господина на ты, и без зазрения совести им пользовался.
- Гадина… - процедил сквозь зубы герцог, сразу припомнив смазливую и шуструю девицу, пытавшуюся поначалу строить ему глазки.
Вот только Дорданд свято выполнял наказ отца никогда не заводить шашни в собственном гнезде.