— Ну что, порули немного, я ноги разомну… — он встал с сидения и повернулся боком, пропуская Квеста.
— Есть, Кэп! — сменщик радостно протиснулся на место.
— Командуй давай… — разминка в понимании Капитана заключалась прежде всего в вылазке на палубу и проверки наличия воды в трюме. От природы осторожный, он не очень доверял аварийным датчикам, ибо теперь под катером глубины свыше трехсот метров. А до ближайшего берега — не меньше километра, да и не подойдешь к нему из-за коварных мелей.
Квест поглубже устроился в кресле, положив руки на подрагивающий штурвал. Он всегда поражался тому, как резко поверхность озера за этим поворотом превращалась в серебристое зеркало. Горы издавна преграждали дорогу ветрам, обеспечивая покой и тишину. Шум движения судна почти стих, превратившись в мягкий шелест, а водомет работал ровно. Катер вел себя заметно устойчивей, практически не сходя с заданного направления.
Ребята опять собрались за столом, на этот раз налив упущенное и Капитану. А Квест зачарованно смотрел вперед по курсу, загипнотизированный плавным скольжением судна. Он, оглянувшись на кубрик, в котором уже сидел Капитан, чуть стронул рычаг газа вверх правой рукой, добавляя оборотов двигателю. Рычаг откликнулся на команду, сразу и мощно подтолкнул катер вперед.
Полет!
Прямо перед носом парочка отъевшихся за лето гагар тяжело поднялась в воздух и низом, задевая воду кончиками больших крыльев, неохотно полетела в сторону берега. Горы, круто спадавшие лесистыми подошвами к кромке воды, постепенно приближались. Уже различимо белел плавник на полосе бесконечного галечного пляжа. Квест чуть довернул катер поближе к берегу.
Капитан сразу среагировал на столь явное нарушение «правил безопасности полетов»:
— Ди-има…
— Я чуть-чуть, аккуратненько, — Квест по-детски виновато улыбнулся, увидев признаки недовольства на физиономии Кэпа.
— Держись подальше от мыса, а то у меня рюмка виляет.
Из-за спины протянулась Ленкина рука и поставила перед Димкой возле ветрового стекла стаканчик с горячим кофе.
— Вот бы искупаться… — услышал Квест ее безнадежный шепот.
— Давай, маленькая! Сейчас вода нагрелась, градусов семь будет… — и, уже через спину: — Игорь, у тебя жена купаться собралась — ты ей не наливай больше ничего!
— Я вот ей покупаюсь! — донеслось из кубрика шутливое ворчание.
— Вы не представляете, ребята, какой это кайф — контраст температур! — Ленка три месяца ходила в какой-то клуб моржей (Игорь отказался сразу и категорически) и уже успела подхватить там, кроме простуды, толику клановой гордости.
Квест изобразил обиду:
— Отчего же не представляем… Холодная вода много дает. Но не всем. Во втором классе жил я зимой у бабки в Звенигороде, пропади он… Пошли кататься на лед с пацанами по весне, я и провалился… Как в газете, честное слово! — Квест говорил проникновенно, и понять, врет он или нет, было невозможно. — Дружки дернули в деревню за помощью, а ко мне подбежали двое городских ребят. Я ору, как резаный, барахтаюсь, ну прямо Папанин! Один из них разделся быстренько, подполз ко мне и кинул шарф. Длинный такой шарф у него был, как будто специально взял с собой… — Димка показал руками размеры шарфа. — А второй пацаненок, представляете, стоит и в книжку записную что-то пишет! Ну, первый меня вытащил мокрого, народ сбежался… Шоу! Так этому черту с шарфом медаль дали — «За спасение утопающих». Да… Потом он стал летчиком-космонавтом известным. А второй, в очках, был юнкором из «Пионерской Правды». Шрайбикус, блин… — Квест обреченно вздохнул, сменил тон: — Сейчас он на украинском телевидении заправляет чем-то. Он меня, паразит, потом для газеты сфотографировал. Да такую потерпевшую рожу мне сделал, что я больше в этот чертов Звенигород и не ездил. Вот так я в ледяной купели взрастил для Советской страны двух героев, а сам — торгую телевизорами на Крайнем Севере… — на этом Квест пригорюнился, вздохнул еще раз и стих…
Шутки шутками, а в Ламе, действительно, не искупаешься. Седой Таймыр исключил из перечня удовольствий возможность понежиться в ласковом прибое. Ледяная вода не дает человеку, права смывать с себя физическую и душевную грязь в девственную чистоту Ламы.
Игорь Лапин, правда, клялся и божился, что лично знал одного председателя профкома, который после третьего стакана рассекал водную гладь озера, аки приполярный Тарзан; другим такие аномальные люди не встречались. Ну, иной раз окунуться, конечно, можно на пару наносекунд, но вот поплавать сколь угодно долго…