— Мартин, ты что, — Лэа постучала костяшками пальцев Мартину по лбу, — совсем на крови головой съехал? Вино они пьют. Кагор. Притворяются, будто это кровь Христа. И едят печеньки, которые как будто плоть Христа. А чашка медная, камушки так себе, — она потыкала стилом в картинку, и потир снова начал вращаться, — чего ее охранять-то сильно? Из одиннадцатого века таких чашек больше одной сохранилось, а у Клюгер если и есть миллионы, то на охрану она их жабит.
— То есть это не настоящая кровь и в чаше нет настоящей силы?
И зачем тогда она понадобилась Коту? И зачем ему понадобился Заноза? Чудит лорд Алакран. Ну и акулы с ним.
— Нет в ней вообще никакой силы, обыкновенная чаша для причастий, — Лэа бросила стило на стол. — Я не могу понять, почему обязательно надо красть ее из музея. Ее нашли два года назад, значит, она лет пятьсот неизвестно где валялась, и там ее вообще никак не охраняли. Почему туда не пойти и не забрать?
— Вы что, еще и во времени путешествовать можете? — поинтересовался Заноза.
Лэа сказала «да», Мартин — «нет». Произнесли они это одновременно, и вряд ли для упыря ситуация хоть как-то прояснилась.
— Вернуться в прошлое или пойти в будущее нельзя, — объяснил Мартин, — но в другие миры можно прийти в любую эпоху, там ни прошлого, ни будущего нет, они же другие . Не имеют к тебе отношения.
Заноза кивнул, сделал вид, что понял. А Мартин в очередной раз уверился, что паршиво умеет объяснять. Вообще никак не умеет.
— Тогда, — упырь взглянул на окна, — мы можем сегодня до рассвета пойти в Гайлу в начало ночи?
— Хочешь все сегодня сделать? — спросила Лэа. — Или хочешь поскорее сбежать на Землю?
— Зачем мне бежать? Там я буду так же далеко от дома, как здесь.
— Там тоже Земля, и на твою очень похожа, будешь почти как дома. Все знакомое и привычное, не то, что здесь.
Мартин в разговор не вмешивался, он перечитывал сопроводиловку, искал подвох. Получалось, что подвоха нет, за потиром можно идти хоть сейчас, документы только сделать, но это на полчаса работы. Нет, Мартин в разговор не вмешивался, но прислушивался. Лэа права, Занозе на той Земле, на любой из Земель, близких к его родному миру, будет лучше, чем на Тарвуде. Там он освоится гораздо быстрее, он и здесь как-то очень уж быстро освоился. И никакое это будет не «сбежать», на Тарвуде его силой не держат.
— Мне нужно вернуться не «куда», а «к кому», — ответил Заноза и встал. — Я пойду покурю.
— Так там наверняка есть ее копия, — сообщила Лэа вслед уходящему упырю. — Ты даже разницы не заметишь.
Заноза обернулся от дверей, сверкнул улыбкой, в которой даже клыки не очень бросались в глаза:
— Лэа, меня ждет «он», а не «она». И я его ни с кем не спутаю. Ты бы Мартина с его копией тоже не спутала.
Лэа хмыкнула. Дверь за Занозой закрылась.
— Видишь, какой воспитанный? — Лэа почему-то попинала Мартина в голень. — Выходит, чтобы покурить. А ты только окошко открываешь. А иногда даже только форточку.
— Его парень ждет, — Мартин ухмыльнулся. — Это ничего?
Лэа упорно игнорировала в Занозе все, что злило, а то и бесило ее в других людях. Это было… весело. Непонятно, интересно и весело.
— Он же не сказал, что это егопарень!
— А почему сравнил с тобой и со мной?
— Потому что… для убедительности! Чтобы понятней было. Хотя я бы тебя запросто перепутала, если бы двойник выглядел так же, и запах был такой же. Какая разница?
— Я бы не перепутал, — сказал Мартин и тоже достал сигареты, — душу скопировать невозможно, души у всех разные, и такой как у тебя ни у кого больше нет.
— Опять демонишься, — Лэа вскочила на ноги. — Демонись, сколько хочешь, я пошла собираться. Мне нравится идея провернуть все прямо сегодня. С тебя документы, придумай, кем мы там будем. Может, пожарной инспекцией? — последнее было сказано с особым выражением и сопровождалось особым взглядом, брошенным на зажигалку. Мартин чиркнул было колесиком и вспомнил, что у Занозы-то зажигалки нет. Курить он пошел, ага.
— Я тоже выйду, — он встал. — Будете сотрудниками комиссии по контролю за условиями хранения древностей. Подходит?
— Бейсбольная бита и пистолет им не полагаются? — уточнила Лэа грустно.
— Неа.
— А шорты носить можно?
— Даже нужно.
— С кедами?
— Как нефиг делать.
— Ну тогда ладно. И майку с белкой. И смотри, чтобы фотография была красивая, а не как в тот раз!
Занозу Мартин нашел на крыльце. Упырь вертел в пальцах сигарету, но, кажется, не очень беспокоился об отсутствии зажигалки. Мартин поднес ему огонек, снова пронаблюдал, как Заноза, зажмурившись, прикуривает, закурил сам и спросил:
— Как ты куришь, если огня боишься?
— Да вот так, — Заноза показал сигарету, — преодолевая невообразимые трудности. Если я себе существование не осложню, кто это сделает?
— Мы с Лэа.
— С вами я только сегодня познакомился, а курить начал еще при жизни. Тогда, правда, проблем с огнем не было.
Если продолжать в том же духе, разговор скатится к ерничанью и никуда не приведет. Так что Мартин сменил тон.
— Что за спешка? Если ты не собираешься остаться на той Земле, не хочешь как можно скорее уйти с Тарвуда, то зачем торопиться?
— Я пойму, что не могу вернуться домой, и стану бесполезен, — объяснил Заноза. Непонятно объяснил. То есть все ясно, но… неясно ничего.
Упырю хватило одного вопросительного взгляда, чтобы развить мысль:
— Я до хрена полезный, когда в хорошем настроении. Но когда в плохом, от меня не только никакой пользы, от меня еще и вред. Злость это хорошее настроение, если что. Плохое — это сплин.