— Он там? — спросила она. — Но где?
— Торговцы, — ответила Сайленс.
— Что? — Уильям Энн помчалась обратно к глазку. Дверь, как и всё на кухне, была так сильно вычищена, что казалась практически выцветшей. Себруки постоянно наводила чистоту.
— Я не вижу сходства, — произнесла Уильям Энн.
— Смотри внимательнее, — Сайленс тоже не смогла узнать с первого раза, хотя каждую ночь проводила с книгой, запоминая их лица.
Несколько мгновений спустя Уильям Энн ахнула, подняв руку ко рту.
— Как глупо с его стороны. Его же так легко узнать. Даже в маскировке.
— На то и расчет. Все будут помнить просто ещё одну группу глупых торговцев, которые думали, что смогут бросить вызов Лесам. Через несколько дней они исчезнут с пути. Все подумают, что их просто забрали духи. Если, конечно, о них вообще кто-нибудь вспомнит. К тому же, Честертону так проще путешествовать — быстро и свободно, он может посещать постоялые дворы и собирать информацию.
Был ли это способ, с помощью которого Честертон выбирал хорошие цели для нападения? Интересно, а до этого они уже бывали на этом постоялом дворе? От этой мысли у неё внутри всё сжалось. Она часто обслуживала преступников, а некоторых и не раз. В Лесах, наверное, преступником был каждый. Хотя бы потому, что не платил налоги, введённые жителями фортов.
Честертон и его люди были другими. Ей и без списка их преступлений было понятно, на что они способны.
— Где Себруки? — спросила Сайленс.
Уильям Энн встрепенулась, как будто выходя из оцепенения.
— Она кормит свиней. Тени! Думаешь, они узнали её?
— Нет, — ответила Сайленс. — Боюсь, что это она узнала их. — Себруки ещё только восемь, но она, на удивление — и на свою беду — слишком наблюдательна.
Сайленс закрыла книгу с розыскными листами и положила ладонь на кожаную обложку.
— Мы убьём их, не так ли? — спросила Уильям Энн.
— Да.
— Сколько за них заплатят?
— Иногда бывают такие ситуации, дитя, что неважно, сколько платят за человека, — в своём голосе Сайленс сама же услышала притворство. Времена становились всё более тяжёлыми, цены на серебро росли и в Бастион Хилл, и в Ластпорте.
Иногда, действительно, не важно, сколько дают за человека. Но не в этот раз.
— Я подсыплю им яда, — Уильям Энн отошла от глазка и пересекла комнату.
— Что-нибудь не сильнодействующее, дитя, — предостерегла её Сайленс. — Они опасные люди. И заметят, если что-то будет не так.
— Я не дура, матушка, — сказала Уильям Энн сухо. — Я возьму болотную траву. Они даже не почувствуют её вкус в пиве.
— Полдозы. Не хочу, чтобы они отключились за столом.
Уильям Энн кивнула, вошла в старый чулан и, закрыв за собой дверь, начала поднимать половицы, чтобы добраться до ядов. Болотная трава не убьёт, но затуманит разум и вызовет головокружение.
Сайленс не рискнула подсыпать что-нибудь более смертоносное. Если подозрения когда-либо приведут к ней на постоялый двор, её карьера и, вероятно, жизнь закончатся. В памяти путешественников она должна быть своенравной, но справедливой хозяйкой, не задающей лишних вопросов. Её постоялый двор всегда считался безопасным местом, в том числе и для самых отъявленных преступников. Каждую ночь она ложилась в кровать с сердцем, полным страха, что кто-то заметит, что подозрительно большое количество преступников, пойманных Белым Лисом, останавливались на постоялом дворе Сайленс за пару дней до своей гибели.
Она вошла в кладовую, чтобы положить на место сумку с книгой. Здесь стены тоже были начисто вычищены, на свеже-выскобленных полках — ни пылинки. Что за дитя. Разве это слыхано, чтобы ребенок предпочел уборку игре? Конечно, учитывая то, что пришлось пережить Себруки…
Сайленс не могла удержаться от того, чтобы не дотянуться до верхней полки, где она хранила арбалет и болты с серебряными наконечниками. Она держала его для духов, но ещё ни разу не использовала против людей. Проливать кровь в Лесах было слишком опасно. Но Сайленс по-прежнему успокаивало то, что при возникновении настоящей угрозы у неё есть оружие под рукой.
Убрав книгу с розыскными листами, она пошла проверить Себруки. Девочка действительно кормила свиней. Сайленс считала, что нужно содержать здоровый скот. Конечно, не для еды. Ходило поверье, что свиньи защищали от духов. Она использовала любые возможные средства, чтобы постоялый двор казался как можно безопаснее.
Невысокая смуглая девочка с длинными чёрными волосами стояла на коленях в свинарнике. Никто и не принял бы её за дочь Сайленс, даже если бы и знал о прискорбной истории Себруки. Малышка, напевая себе под нос, отскребала стенки загона.
— Дитя? — позвала Сайленс.
Себруки повернулась к ней и улыбнулась. Как сильно она изменилась за год. Когда-то Сайленс могла поклясться, что этот ребёнок больше никогда не улыбнётся. Первые три месяца на постоялом дворе Сербуки просто смотрела на стены.
Где бы Сайленс её не оставляла, девочка подходила к ближайшей стене, садилась и молча глядела на неё весь день. А глаза были пустые, как у духов…
— Тётя Сайленс? — спросила Себруки. — С вами всё в порядке?
— Со мной всё хорошо, дитя. Просто мучают воспоминания. Ты… теперь чистишь свинарник?
— Стенки нужно хорошенько отскрести, — сказала Себруки. — Хрюшки тоже хотят быть чистыми. Ну, по крайней мере, Джером и Иезекииль точно. Остальных, похоже, это не волнует.
— Не обязательно так тщательно вычищать их, дитя.
— Мне нравится этим заниматься, — ответила Себруки. — Становится лучше. Это всё, чем я могу помочь.