Часто ли вам приходится сопровождать кого-то по работе, сержант Рит? Надо же было как-то завязать разговор.
Нет. Сейчас впервые.
А часто ли вообще людям требуются такие услуги?
Не знаю. Я служу Монсеньору меньше года.
Тогда почему вас приставили ко мне?
Она пожала плечами, положила на стол руки и принялась внимательно их изучать.
У нас составляют расписание дежурств, задания вывешиваются на доске в коридоре, и мы должны вписывать туда свое имя. Я увидела это задание и предложила свою кандидатуру.
Тут вернулся официант с нашими напитками.
Планируете ужинать сегодня в отеле? спросил он меня.
Да. Было понятно, что нужно говорить за двоих. Да, мы поедим здесь.
Он ушел, а между нами вновь воцарилось неловкое молчание, позволившее наконец как следует оглядеться. Мы были здесь единственными посетителями, а может, и единственными постояльцами. Мне нравился этот просторный зал старомодной отделки, окна во всю стену и длинные бархатные шторы, тусклый свет люстр и плетеные кресла с высокими спинками, расставленные вокруг низких столов, десятки горшков с цветами кустистыми папоротниками и высокими комнатными пальмами, создающими впечатление буйства жизни в обветшалом старом здании. Все растения цвели и пахли, не оставляя сомнений, что кто-то за ними ухаживает, поливает и стирает с них пыль.
Моя спутница молчала. На вид ей было чуть за двадцать. Фуражку она с собой не взяла, но форма строгого покроя, призванная лишать человека индивидуальности, отлично справлялась со своей задачей. Сержант Рит совсем не пользовалась косметикой, а ее светлые волосы были собраны в пучок. Стеснительная и необщительная, она, казалось, не замечала моего внимания.
Однако молчание нарушила как раз она.
Вы хорошо знаете Сивл?
Когда-то давно неплохо. А вы?
Нет. Я ни разу не выезжала из страны.
Нет. Я ни разу не выезжала из страны.
Но вы имеете о нем хоть какое-то представление?
Я слышала, что там довольно пустынно. Горы, растительности почти нет. Весь год холодно, дуют сильные ветра.
Все не так уж плохо. Не могу сказать наверняка, но вряд ли ландшафт сильно изменился. Бокал неожиданно опустел, хотя мне казалось, что я растяну его на весь вечер. А все потому, что разговор не клеился. Впрочем, мне никогда не хотелось туда ездить. Остров меня пугал.
Почему?
Обстановка, само настроение Где-то в подсознании маячили мысли о семинарии, о тете Алви и ее наводящей тоску спальне, бескрайних болотах, постоянном ветре и брошенных судах. Чужаку было не понять. Суровое место, но не только в этом дело. Сложно описать. Возможно, завтра сами почувствуете, когда мы туда приедем.
Последняя фраза была сказана специально, чтобы она могла сообщить мне, что завтра ее сменит другой офицер. Она не купилась. Хороший знак.
Вместо этого она сказала:
Вы прямо как мой брат. Считает, что если дом населен привидениями, он сразу это почувствует.
О привидениях речи не было. Мои слова прозвучали слишком быстро, словно оправдание. Зато вы правы насчет ветра.
Сама Джетра стояла в тени Мышиных холмов, но к западу от города раскинулась широкая равнина, уходящая на север, к подножию далекого Северного хребта. Почти весь год, за исключением нескольких недель в разгар лета, с него на равнину слетал сильный ветер и вырывался в море, завывая на болотах и пустошах Сивла. Лишь с восточной стороны острова, ближайшей к Джетре, раскинулись большие и маленькие деревеньки. Там же располагался и единственный порт.
Весна оставила во мне одно из самых ярких детских воспоминаний о Сивле. Окно спальни выходило на юг, и из него были хорошо видны цветущие розовым, белым и ярко-красным деревья вдоль дорог и бульваров Джетры, а вдали, в море, лежал остров, по-прежнему, как и зимой, покрытый коркой снега.
Упомянутый сержантом Рит брат стал для меня первой ниточкой, ведущей к ее личной жизни, поэтому мне показалось уместным расспросить о нем. Она сказала, что он тоже служит Сеньории, в пограничной охране, надеется на повышение. Раньше его часть стояла в горах, но недавно их отправили на юг континента. Война до сих пор представлялась чем-то нереальным для тех, кто в ней участвовал, а для тех, кто нет и вовсе загадкой: гражданские, оставшиеся на севере, полагали, что следить за военными кампаниями сложно, ведь южные земли им совсем незнакомы и названия городов и других географических объектов для них пустой звук.
По крайней мере, острова пока оставались нейтральными, хотя в моем случае это была палка о двух концах. Если бы Сивл присоединился к Файандленду а ведь когда-то казалось, что это вполне реально, поехать туда не составило бы никаких проблем. Однако ничего не поменялось, остров по-прежнему никому не принадлежал и формально считался иностранной территорией.
Новость о смерти Торма добиралась до меня больше месяца. Вместе с ней пришло письмо от отца настоятеля семинарии: мне необходимо как можно скорее приехать в дом дяди и уладить вопросы, связанные с его имуществом. Оба эти послания мне переслали через визовый отдел Сеньории в Джетре. Если бы священники в семинарии знали мой адрес и письмо попало ко мне напрямую, минуя официальные каналы, можно было бы проскользнуть на остров, не привлекая внимания властей. Увы, чиновники узнали о моей поездке и приставили ко мне сопровождающего.