Опешившие от такого подхода драконы подпалили деревяшку, победно размахивая которой мальчик вернулся к своей группе. Ящерам бы насторожиться дети осмелели и пришли в себя настолько, что вежливо и спокойно обращаются уже с третьей просьбой, но были слишком заняты обсуждением своих насущных дел, чтобы обращать внимание на человеческих козявок, которые нужны до поры до времени, а потом все равно пойдут на съедение.
Рыболовы принесли рыбы, девочки, что постарше, как смогли, почистили и разделали ее, нацепили на валявшиеся неподалеку прутики, невесть как оказавшиеся здесь. И, вскоре насытившиеся и отмытые дети уже спали, расположившись вокруг тлеющего костерка. Они не оставили никого дозорным или костровым. Несмотря на все испытания, подтолкнувшие их к преждевременному взрослению, они все же оставались детьми.
В Пещере Ветров царило затишье. Дети спали. Драконы дремали, разместившись в темных углах лишь иногда в свете полупотухшего костра всверкивал полуоткрытый глаз, озирающийся вокруг спать не велено, но подремывать-то можно. Костерок тлел-дотлевал, да и потух совсем. Стало совсем темно.
Вальд проснулся от нестерпимой боли в животе, которая согнула его пополам. Непривычная обильная еда и сырая вода, выпитая после жирной рыбы, сделали свое дело. Мучительная резь и бурчание не давали спать.
Мальчик встал, на ощупь пробрался к куче камней, стараясь отойти подальше, чтобы самому потом не вляпаться. Мрак царил непроглядный. Лишь сверху кое где светлели какие-то пятна. Долго сидел, освобождая желудок, еда выходила со стонами и вздохами. Когда смог подняться, ноги зашлись в мелкой противной дрожи. Пошарил руками вокруг ни листика, ничего похожего даже на это не было. Подтираться песком совершенно не хотелось. Мальчик, сызмальства приученный матерью содержать себя в чистоте, даже в пустыне, где влага становилась мерилом жизни и предметом первой необходимости, решил добраться до воды, чтобы совершить необходимый туалет. Где ползком, где на карачках, где на ощупь потихоньку, помаленьку, придерживая одной рукой штаны, дополз до влажного песка и тут же пребольно ударился об шершавый здоровущий камень, лежащий у кромки воды. Попрыгал на одной ноге, шипя от боли, но даже не вскрикнул, опасаясь, что разбудит ящеров. Да и спутников переполошить не хотел.
Вальд, как истинный астроном, врожденным чутьем уже давно вычислил всех, кто к каким кастам принадлежал. Нашел и того, кто был его кровником. Это был тот вечно молчащий мальчик, которого звали Кир, у него была бумажка, на ней написано, как его имя. Вальд очень удивился, что есть еще астроном-ребенок, мама говорила ему, что он остался единственный на весь Мир, а то и на всю Зорию. Глаза привыкли к царящему мраку, который уже не казался таким непроглядным. Откуда-то попадали полосы серого света, в которых плясали пещерные пылинки. Вальд добрался до воды, вымылся, и не смог удержаться, чтобы не поплавать в прохладной темной водичке, которая перестала быть враждебной и неживой. Воду впервые в жизни в таком изобилии он увидел совсем недавно и не мог никак насладиться ее вкусом, прохладой и ощущениями. Плавал долго. Чувствуя, что начинает мерзнуть, выбрался на песок, заметив, что оказался далеко от спящих. Попрыгал поочередно на ногах, чтобы вылилась вода из ушей так научили его вчера ребятишки, для которых купание не было новинкой. Были даже и такие, которые купаться не любили совершенно, хотя вчера в воду полезли и они. Их Вальд не мог понять, как ни пытался. Даже сейчас, когда мальчик только покинул воду и уселся обсыхать на куске дерева, неизвестно какими путями попавшего сюда, его тянуло снова окунуться. Одежда осталась там, где он вошел в воду, а в пещере было довольно зябко. Сидел, вздрагивая от окружающей прохлады, обняв себя руками. От нечего делать и от присущего всем детям любопытства, жадного до чудес, начал вертеть головой в разные стороны. Потом решил согреться попрыгать, растереть ноги-руки. В посветлевшем воздухе увидел нечто, привлекающее взгляд что-то блестящее.
Это нечто поблескивало в неглубокой ямке неподалеку от воды, полускрытое какими-то тряпками и высохшими ветками. Решил подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть находку и увидел шесть диковинных каких-то ключей.
Они блестели в полумраке пещеры, словно лежали под ярчайшим светом. На первый взгляд они были похожи, как две песчинки, но вот на второй взгляд казались похожими на ступеньки первая, вторая, третья, и так до шестой. В полумраке пещеры они звенели, звали: «Прикоснись, дотронься, забери нас, нам так одиноко тут». Но мальчик был умен и сообразителен. Он твердо знал, что чужие вещи трогать нельзя, как бы соблазнительно они не выглядели. А забирать себе и вовсе они ж чужие. Но место заприметил, где лежат эти штуки, похожие на ключи стены там исписаны какими-то темными знаками.
Увидел, что на стенах пещеры заплясали-задвигались крылатые тени, стали видны стены пещеры пора было возвращаться. С удовольствием снова погрузился в воду, которая уже не казалась такой маслянисто-черной, как недавно. Нырнул умение плавать и нырять пришло к нему само и сразу словно он всегда это знал. Выбрался на песок рядом со своей одеждой, натянул тряпки на еще влажное тело и бесшумно пробрался к детям, до сих пор спавших беспокойным сном. Улегся почти в самом центре, чтобы не привлекать внимание драконов, если вдруг те решат устроить осмотр своих маленьких пленников. А ящеры и на самом деле просыпались словно кто-то пнул каждого и велел вставать. Проснулись, сгрудились возле выхода из пещеры.