В зените ярко светил Скин — ослепительно яркая точка; виковые поля, плантации беллегарда и сфагнума источали ароматные запахи. Фейд прислонилась к перилам. Сейчас она уже сомневалась, так ли безотлагательно было ее сообщение… да и не померещился ли ей нагой незнакомец? «Нет, — твердо сказала она себе. — Я видела. Видела!» По краям долины вздымались белые склоны Банбекского обрыва, за ним виднелись горы и скалы, а над головой раскинулось темное, испещренное перистыми облаками небо.
Фейд вздохнула, почти убежденная, что ошиблась… Однако как, скажите на милость, ей мог пригрезиться Жрец, если она отродясь не встречала ни одного из них?
Добежав до инкубатора, мальчишки исчезли в облаке пыли, висящей над загонами. Сквозь пыль иногда поблескивала чешуя, — менторы, грумы и оружейники, одетые в черные кожаные костюмы, занимались своим делом. Некоторое время спустя показался сам Джоаз Банбек; оседлав большого тонконогого Паука, он галопом летел к селению. Неуверенность Фейд усилилась. Станет ли Джоаз слушать ее? Не рассердится ли? Девушка с тревогой наблюдала за его приближением.
Фейд родилась в маленькой бесплодной долине на юге. Наставники добросовестно обучали ее, однако, проведя уже целый месяц в селении Банбек, она так и не привыкла к своему положению. Уж очень сильно разнились теория и практика, и это часто сбивало ее с толку. Фейд, например, учили, что мужчины действуют в узких рамках своих немногочисленных привычек, — привычек, общих для них всех. Но поступки Джоаза таких рамок не имели.
Банбек был сравнительно молод, хотя по его внешности трудно было судить о возрасте: бледное лицо аскета, серые блестящие глаза и тонкие, кажущиеся очень подвижными губы. Ходил Джоаз неторопливо, никогда не горячился. С холодным и огнестрельным оружием обращался без особого мастерства, на жесты был скуп, — короче говоря, он, казалось, нарочно не желал вызывать восхищение подданных. И тем не менее им восхищались.
Поначалу Фейд считала его замкнутым и нелюдимым, но со временем поняла, что это просто очень одинокий, скучающий, иногда веселый, чаще мрачный человек. Она перепробовала на Джоазе все тысячу и один известные ей способы заигрывания, и нередко ей казалось, что в его глазах загорается какое-то ответное чувство.
Спешившись и приказав Пауку возвращаться, Джоаз Банбек бросил насмешливый взгляд на девушку:
— Ну, что за спешка? Ты помнишь двенадцатое правило?
Он намекал на то, что Фейд, очевидно, запамятовала один из пунктов свода правил. Девушка вспыхнула: ведь как-то раз она сама по простоте душевной рассказала ему, как настойчиво и обстоятельно наставники учили ее этикету!
— Я тихонько приоткрыла дверь в ваш кабинет, — взволнованно затараторила она. — И знаете, кого я там увидела? Жреца — голого с длинными волосами! Меня он не заметил. Я захлопнула дверь и растолкала Райфа. А когда мы вошли внутрь, кабинет был пуст!
Брови Джоаза приподнялись.
— Странно… — Он помолчал, глядя на вершины гор. — А ты уверена, что он тебя не видел?
— Кажется… Но когда я вернулась с этим глупым старикашкой Райфом, его там не было!.. А правда, что Жрецы умеют колдовать?
— Вот уж не знаю.
Они вернулись в резиденцию и по вырубленным в скале коридорам прошли в приемную кабинета. Райф опять дремал за своим столом. Жестом приказав Фейд оставаться на месте, Джоаз распахнул дверь. Ноздри его подрагивали.
Комната была пуста.
Он поднялся наверх, обыскал гостиную, вернулся. «Если не волшебство, значит, потайной ход». Подумав так, Джоаз сдвинул книжный стеллаж, за которым скрывалась винтовая лестница, и спустился в мастерскую. Здесь он принюхался, пытаясь уловить кисловато-сладкий запах, присущий Жрецам. Хоть какая-нибудь зацепка… Дюйм за дюймом Джоаз обыскал помещение и под верстаком, у самой стены, обнаружил едва заметную трещинку.
Удовлетворенно кивнув, он вернулся в кабинет, чтобы осмотреть книжные полки. Чем тут мог интересоваться незваный гость? Свитки, фолианты, брошюры… Умеют ли Жрецы читать? «Надо бы полюбопытствовать, когда встречу одного из них, — подумал он рассеянно. — Соврать-то он не сможет… Нет, это смешно, — поразмыслив решил он. — Жрецы не дикари, даже если ходят голышом. Напротив, сделали же они четыре панели для наблюдения за тем, что творится в долине, а это требовало немалой сноровки».
Он осмотрел пожелтевший мраморный глобус — макет мифического Рая, — как он считал, самое ценное свое достояние. Вроде никто глобус не трогал. На соседней полке стояли фигурки — уменьшенные копии банбекских драконов. Рыжевато-красный Злыдень, Длиннорогий Убийца, его ближайший родственник Бродячий Убийца, Голубой Ужас; приземистый, невероятно сильный, с утыканным стальными шипами хвостом Демон, исполинский Забулдыга с белой и гладкой, как яйцо, макушкой, а чуть в стороне — их прародитель: мертвенно-бледное, отливающее перламутром существо, передвигающееся на задних лапах, с гибкими средними конечностями и парой суставчатых плечевых отростков у самой шеи. Единственное, что могло привлечь внимание Жреца, — это скрупулезность, с которой были выполнены модели. Но почему бы не изучить сами оригиналы? Никто ведь не запрещает… Или Жреца интересовала мастерская?
Банбек в сомнении потер длинный подбородок. То, чем он занимался в мастерской, было праздным времяпрепровождением, не более, и на сей счет Джоаз не строил никаких иллюзий. Нет, там Жрецу искать нечего. Скорее всего, он приходил без определенной цели — просто, как всегда, посмотреть, как идут дела у людей. Но все же чего ради?