Майор тем временем начал отступление – направился к входной двери.
– С остальными я поговорю уже в участке, – сказал он, пытаясь найти среди разнокалиберной обуви, которую бабушка заботливо выстраивала в прихожей, свою пару ботинок.
– Так как же с охраной? – напомнила бабушка.
Майор поежился и попытался влезть обеими ногами в старый Васькин кед.
– Охрана, говорю, будет? – повторила бабушка немного громче, решив, видимо, что майор еще и глуховат вдобавок к тому, что плохо видит.
Майор оставил попытки умыкнуть Васькину обувь и снова приступил к розыскам своих ботинок, которые бабушка предусмотрительно спрятала в шкафчик, где хранились раритеты нашей обувной промышленности.
– Ничего не пойму, – пробормотал майор.
– Чего тут не понять? – спросила бабушка. – Дайте парочку ваших парней, и дело с концом.
Майор обвел взглядом прихожую, и тут его осенило – он полез в шкафчик. Увидев свои ботинки, он обрел былую уверенность.
– Никаких парней я не дам! – рявкнул он. Рявкнул почему-то на меня. – У меня лишних людей нет. Все делом заняты.
Мама с бабушкой открыли было рты, чтобы сообщить ему, что самое насущное и необходимое для него дело – защита жизни всех граждан вообще и моей в частности, но майор не стал дожидаться продолжения и слинял.
– И что нам теперь делать? – в растерянности спросила мама, когда дверь с грохотом захлопнулась. – Зоя, может быть, Слава посоветует?
– Лучше его не трогать, – посоветовала любящая супруга. – Пока ему объяснишь, он уснет и все равно все забудет.
– Точно, справимся своими силами, – подала голос бабушка. – Я на пенсии, поэтому могу целый день посвятить моей единственной внучке. Таня может взять вторую смену и утром будет свободна, а Вася свободен от занятий по вечерам. Дашин папа тоже сможет найти несколько часов, чтобы встретить или, наоборот, проводить Дашу до работы.
Начинали сбываться мои самые ужасные опасения.
– Мамуленька! Бабуленька! – взмолилась я. – Ну что вы говорите? Какая от вас защита? Своим телом вы меня будете закрывать от пуль того типа? Это же нелепо! Если он захочет меня пристрелить, то вы ему не сможете помешать. Максимум – это вы сможете запомнить его приметы, но ведь мы их и так знаем, так стоит ли рисковать?
Судя по выражениям их лиц, они были твердо уверены в том, что стоит.
– Я против, – решительно заявила я, – учтите это. И к тому же я плохо представляю себе… механику процесса. Мы с мамой и папой живем в другом месте. Как бабушка сможет каждое утро добираться до нас, чтобы проводить меня до остановки?
– Не надо утрировать, – возмутилась бабушка. – Утром тебя могут проводить и родители. И почему только до остановки? А что – в метро или в автобусе нельзя устроить несчастный случай? Я сама в транспорте сто раз попадала в несчастные случаи. Положим, живу я значительно дальше всех вас, но это лишний раз доказывает, что несчастья на транспорте случаются.
– У меня есть еще и свои дела после работы, – заметила я. – Не могу же я тащиться на свидание с бабушкой? После этого смело можно будет поставить крест на моей личной жизни. И чем ей заняться, пока мы будем сидеть в баре? Бабушка, ты пьешь мартини?
– Ради тебя я и не такое выпью, – мужественно согласилась бабушка.
Я была обречена. Однако оставалась надежда на папу, который трезвым мужским умом оценит ситуацию и запретит такие радикальные методы по отношению ко мне. К сожалению, папа пошел на поводу у своих чувств и сам вызвался провожать меня на свидания.
– Славно повеселимся! – заговорщически подмигнул он мне. – Давненько мы с тобой по злачным местам не шастали.
– Папа! – простонала я. – Ну разве ты сам не понимаешь, что будешь мешать? Я-то тебя очень люблю, но нельзя же требовать того же и от моих поклонников. Они же придут на свидание со мной, а не с нами обоими.
В итоге был выработан промежуточный план: мне возбранялось возвращаться домой после наступления темноты и вообще выходить на улицу одной или с кем бы то ни было, если этот кто-то по меньшей мере не Добрыня Никитич в полном боевом снаряжении. Вместо этого мне предписывалось утром отправляться из дома вместе с папой, а возвращаться обратно либо с мамой и Васей, либо с Зоей и бабушкой. Оставалось только придумать, как быть с работой. Папин рабочий день начинался в восемь утра, а мой только в десять.
– Ничего, – утешила меня мама. – Сделаешь вид, что у тебя наконец-то появилось рвение. У вас в офисе ведь есть охрана? Ты ее предупреди, чтобы присматривались ко всем подозрительным типам, которые тебя будут спрашивать.
Я не стала ее информировать о том, что в этом случае большинство моих посетителей будет подвергаться пристальному осмотру, так как я работала в фирме «Элана», в которой занимались главным образом тем, что выводили из запоев хронических алкоголиков. Некоторых приводили родные, а некоторые приходили сами, и среди них попадались весьма колоритные фигуры, внимание охранников им было обеспечено. Мама о специфике нашего заведения не знала, мне в разговорах с ней как-то удавалось обходить этот вопрос.
Утро следующего дня я встретила у себя на работе. То есть, по идее, я должна была его встретить значительно раньше, но как-то мы с ним разминулись, и оно прошло мимо меня. Дело было в том, что вставать в такую рань с непривычки было трудновато, и я впала в состояние транса, в котором могла ходить, есть и умываться, но абсолютно ничего в моей памяти не сохранялось. Только оказавшись у себя за столом, я стала кое-что соображать. До этого времени ответственность за меня полностью лежала на папе.
Мой папа – человек в высшей степени рассеянный, он постоянно забывает в транспорте перчатки, сумки с завтраками, книги, береты и один раз даже забыл чертеж горно-обогатительного комплекса, над которым в течение месяца трудилась целая группа его сотрудников. Поэтому возникали опасения – не потерял ли по пути и меня, увлекшись последним номером журнала «Звезда»? Но факт оставался фактом: я была жива и находилась на своем рабочем месте под охраной трех крепеньких мужичков. То ли папа оказался таким хорошим сторожем, то ли время для покушения на меня убийца счел не слишком подходящим, но я была жива и здорова. Надолго ли?
Рабочий день прошел как обычно. Никаких кареглазых красавцев с пистолетом за пазухой я не видела. Шли почтенные матери семейств со своими горе-мужьями и потрепанные деятели сцены, которым срочно надо было отправляться на гастроли, а они лыка не вязали и без моей помощи обойтись никак не могли. Часам к шести я увидела, как ко мне безуспешно пытается прорваться Васька. Со своими тремя массивными серьгами в одном ухе и двумя поменьше в другом, со стрижкой под какую-то футбольную знаменитость, с прыщавой физиономией вкупе с кожаной курткой он показался охранникам вполне подходящим для задержания. Я их еще с утра предупредила, чтобы всех неалкоголиков, которые будут рваться ко мне, они тщательнейшим образом обыскивали. Вася на хроника никак не тянул, за что и поплатился. Его остановили и начали обыскивать. Пришлось мне вмешаться.
– Ну, у вас и обезьяны работают! – восхитился мой братец, когда мы с ним вышли из офиса. – Они меня чуть не до трусов раздели. Если бы не ты, то вообще не знаю, что бы со мной было.
– Тебе не мешало бы кое-чему у них поучиться, – рассеянно заметила я ему, намекая на то, что он тут не просто так прохлаждается, ему семейным советом поручено ответственное дело.
Кроме того, я прикидывала: удастся ли мне совратить Васю, то есть согласится ли он зайти со мной в несколько магазинчиков? Приближался июнь, а вместе с ним – многочисленные дни рождения моих родственников и знакомых. Какое-то совершенно несуразное количество. Про июнь я начинаю с ужасом вспоминать уже в начале зимы, другие люди с нетерпением ждут прихода лета, а я с тоской вспоминаю, что придется (разумеется, в последний день) таскаться по магазинам, лихорадочно совмещая цены, потребности и желания. Причем, покупая приглянувшуюся мне вещь, я твердо уверена: у новорожденного при виде моего подарка челюсть отвиснет и он долго потом будет гадать, издеваюсь я над ним или просто такая дура. Поэтому мне был необходим совет, а лучше – сразу несколько. Вася для этой цели подходил ничуть не хуже, чем кто-либо другой. К тому же я все равно бы поступила по-своему, но у меня было бы оправдание перед именинниками – мол, я пыталась прикупить что-нибудь, что пришлось бы им по сердцу, и даже консультанта для этой цели пригласила.