– Привет! – непринужденно поздоровалась молодая женщина и толкнула решетку на входе, однако та тоскливо скрипнула, не пропуская гостью внутрь.
– Привет, – сухо поздоровался Байдаков.
– Открывай, – недовольно сказала Екатерина, – я и так уже опаздываю на поезд.
Юрий развел руками.
– Не могу.
Женщина удивленно вскинула брови вразлет.
– То есть как «не могу»?
Охранник виновато пожал плечами.
– Очень просто… Неприемный день сегодня.
Гостья нервно надула розовые полные губки и с силой толкнула решетку.
– Не дури! – чуть ли не выкрикнула она. – У меня встреча с Гришиным в половине двенадцатого!
– Ничего не знаю, – вяло отнекивался молодой парень, – Петр Миронович только что уехал.
Женщина широко раскрыла светло-карие большие глаза и часто захлопала длинными ресницами.
– Куда?
– То ли в налоговую, то ли в ФСБ…
Азиат, следивший за разговором молодых людей, недовольно покачал головой, делая знаки рукой, чтобы Юрий Байдаков заканчивал ненужный базар с девушкой.
– А что случилось?
– Ничего, – ответил Юрий.
Катя угрюмо склонила темно-русую голову, но тут же вскинула ее вверх и с надеждой спросила:
– А он ничего не просил передать?
Охранник отрицательно мотнул головой.
– Нет!
– Вот жлоб! – не выдержала посетительница и от досады хлопнула изящной красивой ручкой по решетке. – Сам же, гад, позвонил мне, назначил встречу и слинял!
Байдаков понимающе вздохнул.
– Видно, серьезные дела, – предположил парень.
Неизвестно, сколько бы продолжался этот бесполезный разговор, но вдруг раздался сигнал «Жигуленка». Из автомобиля вышел спутник женщины и махнул рукой.
– Катя, опаздываем!
Спутница повернулась на голос и также нетерпеливо махнула мужчине рукой.
– Да, бегу, бегу, Илья!
Екатерина повернулась к охраннику.
– А когда он будет?
– Не сказал.
Расстроенная женщина надменно щелкнула пальчиками и выпалила:
– Передай своему шефу, что он мудак!
Молодой человек не ожидал от такой интеллигентной и обаятельной женщины подобного выражения и, выпучив глаза, на секунду растерялся.
– Кто-о?..
– Да он сам знает! – бросила на ходу Екатерина, поднимаясь по ступенькам.
Байдаков только сокрушенно покивал головой вслед удалявшейся посетительнице, а сам про себя подумал, что, может, Петр Миронович и мудак, но такие откровения пусть передает сама!
Екатерина добралась до машины и быстренько забралась в салон.
– Ну, сколько можно…
Женщина разочарованно махнула рукой.
– Ай!
– Надул?
Катя недовольно зыркнула на молодого симпатичного мужчину, словно во всем был виноват он.
– Не твое дело! – огрызнулась она. – Ты лучше, Илья, дави на педаль. Не то я точно опоздаю.
Илья Мещерский ничего не ответил, а только сильно нажал на газ, и машина резко рванула с места. Таньга бросил проницательный взгляд вслед уходящей машине.
– Во бабенка! – то ли с восторгом, то ли с негодованием процедил сквозь зубы азиат, но тут же повернулся на звук тяжелых шагов своих «коллег»…
* * *
…Дело было сделано: материал и фотографии «конфискованы». Старик и Макар быстро возвращались по сумрачному длинному коридору. Однако думали они о разном: старик прикидывал, сколько потянет их работа, а Макар думал о молоденьком компьютерщике в наушниках, который был так увлечен работой и музыкой, что ничего не слышал. Профессиональный киллер стоял несколько минут с взведенным курком пистолета за спиной мальчишки, ожидая, когда тот повернется и тем самым подпишет себе смертный приговор. Однако Сергей Слесаренко так и остался неподвижным…
Макар решал, подарить сопляку жизнь или оборвать ее одним слабым движением указательного пальца – «перста божьего». Почему-то его забавляла отрешенность паренька от всего мира.
– Да, – удивленно произнес вслух умудренный жизненным опытом бывший кэгэбист, – другая пошла молодежь! У них другой мир, другие идеалы… Может, и мой пацан где-то вот так сидит в «виртуальном мире»!
Макар глубоко вздохнул и окинул комнату пронзительным взглядом, словно хотел найти ангела-хранителя этого зеленого мальчишки – невольного свидетеля. Однако мужчина никого не обнаружил. И вдруг ему показалось, что ангел-хранитель – это он сам!
– Хер с ним, – прошептал Макар и, пятясь назад, не опуская пистолета с глушителем, медленно и тихо вышел из комнаты…
Таньга встретил сообщников коротким вопросом:
– Как?
Старик утвердительно кивнул головой.
– Порядок, – усталым голосом произнес он и кивнул головой на притихшего охранника. – Как у тебя?
– Тихо.
– Рассчитайся с товарищем!
Азиат вытянулся.
– Слушаюсь!
Старик и Макар молча вышли, а Таньга подошел вплотную к Байдакову.
– Как тебя зовут?
– Ю-рий… – не понимая, куда клонит странный фээсбэшник, тихо и робко произнес молодой паренек.
– Так вот, Юрий, – весело произнес мужчина, – молчание – золото! Понял?
Байдаков утвердительно закивал головой. У него сразу же отлегло от сердца, словно оттуда свалился тяжелый камень, нещадно давивший его последние десять минут.
– Да.
– Молодец, сынок, – усмехнулся азиат и дружески похлопал парня по плечу, – усвой это навсегда!
– Постараюсь.
– Надеюсь… – одновременно с негромким хлопком процедил безжалостный киллер.
Молодой человек не успел и вздохнуть, как новая, доселе неизвестная волна боли захлестнула его и кольнула в самое сердце. Юрий вздрогнул и медленно осел. Из левого уголка рта потекла тонкая алая струйка…
Глава 4
Екатерина Ершова, красивая, с прекрасной фигурой, женщина лет тридцати решительно и ловко разрезала на перроне Белорусского вокзала нахлынувшую на нее разношерстную толпу пассажиров, спешивших в первопрестольную. Она опаздывала на брестский поезд, который должен был отправиться с третьего пути.
Вслед за женщиной спешил Илья Мещерский с кофром и дорожной сумкой в руках и подбадривал подругу:
– Не спеши, Катя, успеем!
– Какое «успеем», – не оборачиваясь к Илье, бросила на ходу фотокорреспондент, – мой вагон находится в «голове» состава, а туда пилить минут пять!
– Ничего, – парировал мужчина, – в крайнем случае запрыгнешь в ближайший вагон.
Ершова бросила взгляд в начало поезда и тяжело вздохнула: пройти оставалось еще метров пятьдесят, а кое-кто из проводников уже поднимал ступеньки и закрывал двери тамбура.
– Быстрей, Илюша! – подгоняла женщина своего спутника и ускоряла шаг.
– Да куда уж быстрее? – ворчал Мещерский, но ускорял темп и петлял следом за отъезжающей.
Когда прозвучали два гудка к отправлению поезда, молодая парочка наконец-то добралась до вагона. В тамбуре в панике метался визажист Славик Распопин, внешне чем-то напоминавший Борю Моисеева, только намного моложе. Он нелепо пританцовывал и постоянно высовывался из вагона, высматривая опаздывающую Ершову, а симпатичная молоденькая проводница что было сил пыталась затащить его обратно в тамбур.
Не зная сексуальной ориентации Славика, она обиженно бросала на него непонимающие взгляды. При каждом прикосновении девушки Славик недовольно и чопорно отшатывался от нее как от прокаженной.
Увидев бегущую Ершову, визажист облегченно вздохнул и энергично замахал руками.
– Катя, бесстыжая! – беззлобно закричал он. – Быстрее! Поезд уже отправляется!
Проводница быстренько подняла металлический люк, а Распопин протянул руку Кате.
– Осторожнее! – обеспокоенно крикнула молоденькая проводница пассажирам.
Фотокорреспондент на ходу запрыгнула в тамбур, а Мещерский семенил рядом с отходящим поездом и подавал вещи Распопину.
– Привет, Илюша! – как можно чувственнее поздоровался с Мещерским визажист.
– Привет, привет, Слава! – ответил на ходу мужчина. – Принимай вещички!
Когда кофр и дорожная сумка оказались рядом с хозяйкой, Ершова выглянула из тамбура и с благодарностью помахала рукой Мещерскому.
– Спасибо, Илюша!