– Он там под чужим именем, – добавила мисс Фьюгейт, бледная и обессиленная. Она закурила сигару, которая за это время погасла, и, выпрямившись в кресле, снова скрестила свои изящные ноги. – Газеты сообщают, что мистер Элдрич был зарегистрирован под именем… – Она замолчала и крепко зажмурилась. – О черт! – вздохнула она. – Никак не получается. Один слог. Френт. Брент. Нет, думаю, скорее Трент. Да, Элдон Трент.
Она с облегчением улыбнулась. Ее большие глаза лучились детской, наивной радостью.
– Они действительно хорошо постарались, чтобы его спрятать. Газеты сообщают, что его допрашивают. Значит, он должен быть в сознании. – Внезапно она нахмурилась. – Подождите. Вижу заголовок… я в своей квартире, одна. Сейчас раннее утро, и я читаю первую полосу. О боже!
– Что пишут? – спросил Лео. Он чувствовал, что девушка потрясена.
– В заголовках говорится, что Палмер Элдрич мертв, – прошептала мисс Фьюгейт. Она заморгала, огляделась вокруг и посмотрела на Лео с испугом и неуверенностью, почти ощутимо замыкаясь в себе. Она отодвинулась от него и вжалась в спинку кресла, нервно сплетая пальцы. – И в этом обвиняют вас, мистер Булеро. В самом деле. Так написано в заголовке.
– Вы хотите сказать, что я его убью?
Она кивнула.
– Однако… это не столь определенно. Я видела это только в одном из вариантов будущего… понимаете? Я хочу сказать, что мы, ясновидцы, видим… – Она сделала неуверенный жест.
– Я знаю.
Он хорошо знал ясновидцев: Барни Майерсон работал в «Наборах П. П.» тринадцать лет, а некоторые еще дольше.
– Это может случиться, – хрипло сказал он.
«Почему?» – задавал он себе вопрос. Сейчас трудно сказать. Может быть, когда он доберется до Элдрича, поговорит с ним… А все указывает на то, что это ему удастся.
Мисс Фьюгейт добавила:
– Думаю, что в свете возможных событий вы не должны контактировать с мистером Элдричем. Вы согласны с этим, мистер Булеро? Я хочу сказать, что риск существует, и притом значительный. Думаю, около сорока.
– Сорока чего?
– Процентов. Почти один к двум.
Уже полностью овладев собой, она смотрела на него, дымя сигарой. Ее глаза, черные и проницательные, не мигая, глядели на него. В них крылось любопытство.
Он встал с кресла и подошел к двери.
– Спасибо, мисс Фьюгейт. Я вам очень благодарен за помощь.
Он остановился у двери, давая понять, что ждет, когда девушка выйдет.
Однако мисс Фьюгейт не двигалась с места. Он столкнулся с тем же особенным упрямством, которое обеспокоило Барни Майерсона.
– Мистер Булеро, – спокойно сказала она, – думаю, что, собственно, я должна пойти с этим в полицию ООН. Мы, ясновидцы…
Он закрыл дверь.
– Вы, ясновидцы, – прервал он ее, – слишком интересуетесь жизнью других людей.
Однако он знал, что он у нее в руках, и теперь размышлял, что делать.
– Мистера Майерсона могут призвать, – говорила мисс Фьюгейт. – Вы, конечно, об этом знаете. Вы собираетесь воспользоваться своим влиянием, чтобы его от этого спасти?
– Я собираюсь в связи с этим кое-что предпринять, – честно ответил он.
– Мистер Булеро, – тихо, но твердо сказала она, – давайте договоримся. Пусть его призовут, а я стану вашим консультантом по прогнозам моды в Нью-Йорке. – Она выжидающе замерла.
Лео Булеро молчал.
– Что вы на это скажете? – спросила она.
Она явно не привыкла к подобным переговорам, но намеревалась добиться своего, насколько это было возможно. В конце концов, подумал он, каждый, даже самый опытный, должен с чего-то начинать. Может быть, он как раз был свидетелем возможного начала крупной карьеры.
Внезапно он кое-что вспомнил. Он вспомнил, почему ее перевели из Пекина в Нью-Йорк и сделали ассистенткой Майерсона. Ее предсказания бывали неудачными. В сущности, некоторые из них – слишком многие – оказывались ошибочными.
Может быть, и картина будущих заголовков, говорящих о том, что его обвиняют в убийстве Палмера Элдрича, – предположим, что она говорила правду и действительно их видела, – была лишь очередной ошибкой, ложным предсказанием, так же как и те, из-за которых она оказалась в Нью-Йорке.
– Дайте мне время подумать, – предложил он. – Пару дней.
– До завтрашнего утра, – твердо сказала мисс Фьюгейт.
Лео рассмеялся:
– Теперь я понимаю, почему Барни был так раздражен.
И Барни, благодаря своим способностям к ясновидению, должен был предчувствовать, пусть хотя бы туманно, что мисс Фьюгейт подставит ему ножку, угрожая его положению.
– Послушайте, вы любовница Майерсона, – сказал Лео, подходя к ней. – Может быть, вам хотелось бы чего-то другого? Я мог бы отдать в ваше распоряжение целый спутник.
«Естественно, если допустить, что удастся выкинуть оттуда Скотти», – подумал он.
– Нет, спасибо, – покачала головой мисс Фьюгейт.
– Почему? – удивился Лео. – Ваша карьера…
– Я люблю Майерсона, – ответила она. – И меня не особенно интересуют шаро… – Она прикусила язык. – Люди, которые прошли курс в этих клиниках.
Лео снова открыл дверь.
– Завтра утром я вам сообщу.
Он смотрел, как она идет по коридору и через холл, и думал: «У меня есть время, чтобы добраться до Ганимеда и Палмера Элдрича. Тогда я буду знать больше. Я узнаю, ложны твои предсказания или нет».
Закрыв дверь за девушкой, он быстро подошел к столу и, нажав кнопку видеотелефона с выходом в город, сказал телефонистке:
– Соедините меня с Госпиталем ветеранов имени Джеймса Риддла, третья база на Ганимеде. Я хочу говорить с мистером Элдоном Трентом, пациентом госпиталя. Личный разговор. – Он назвал свою фамилию и номер и отключился, потом снова нажал кнопку и набрал номер космодрома имени Кеннеди.
Он зарезервировал место на корабль-экспресс, вылетавший в тот же вечер из Нью-Йорка на Ганимед, и, шагая по комнате, стал ждать соединения с Госпиталем ветеранов.
Шароголовый, подумал он. Так она хотела назвать своего работодателя.
Через десять минут его соединили.
– Мне очень жаль, мистер Булеро, – извинялась телефонистка. – Мистер Трент не отвечает на звонки. Распоряжение врача.
Значит, Рондинелла Фьюгейт была права: Элдон Трент существует, находится в Госпитале ветеранов, и, вероятнее всего, это и есть Палмер Элдрич. Наверняка стоило туда отправиться.
«Хорошенькое дело, – со злостью думал он, – есть шанс, что я встречусь с Палмером Элдричем, поссорюсь с ним бог знает из-за чего и в конце концов окажусь виновником его смерти. Смерти человека, которого в данный момент я даже не знаю. К тому же сухим из воды мне выйти не удастся. Вот так перспектива…»
Однако любопытство его росло. Никогда еще в ходе самых разнообразных операций ему не приходилось убивать. Если между ним и Палмером Элдричем должно было что-то произойти, это «что-то» обещало быть весьма необычным. Лететь на Ганимед определенно стоило, тем более что Рондинелла Фьюгейт сказала лишь о том, что его будут обвинять в убийстве, и не сказала ни слова о приговоре.
Осудить человека с его положением, даже при вмешательстве ООН, будет не так-то просто.
Он решил дать им этот шанс.
Глава 3
В баре недалеко от «Наборов П. П.» Ричард Хнатт маленькими глотками пил коктейль. Коробка с образцами стояла перед ним на столе. Он знал, что с вазочками Эмили было все в порядке: ее керамика всегда хорошо продавалась. Проблема заключалась в ее бывшем муже и его возможностях.
И Барни Майерсон ими воспользовался.
«Нужно позвонить Эмили и сказать ей», – подумал он и начал вставать, но кто-то преградил ему путь.
Странный толстячок на тонких ножках.
– Кто вы? – спросил Хнатт.
Тот закачался перед ним на своих ножках, одновременно копаясь в кармане, как будто успокаивая зуд, вызванный присутствием какого-то микроорганизма, паразитические склонности которого прошли испытание временем. Однако то, что он в конце концов вытащил, оказалось визитной карточкой.
– Мы интересуемся керамикой, мистер Хатт… Натт… Не знаю, как это произносится.