Марише и самой казалось, что не то.
– А что японцы? – спросила она у Бориса Николаевича. – Они уже приезжали взглянуть на свое новое приобретение?
– То-то и оно, что нет, – замотал головой старик. – По бумагам выходит, что продал свою фирму Андрей Иванович какой-то японской фирме, стало быть, а на деле никого из японцев тут еще не было.
– И давно продал?
– Да уж больше месяца прошло, – ответил Борис Николаевич. – Сами-то наши главные не торопятся выяснять, почему японцы задерживаются. Чего им торопиться, ежели японцы вдруг всех старых сотрудников уволят и своих на освободившиеся места устроят.
Оставив разболтавшегося старика, подруги направились в ближайший скверик, сели там на лавочку и принялись обсуждать положение.
– Интересно, за год одного за другим убивают трех директоров, – сказала Мариша. – Пока наконец последний из убитых не подписывает какие-то бумаги японцам. А потом тоже погибает. И вот уже японцы официально являются владельцами этой фирмы. Наверное, и название переделали на свой японский манер.
– Надо не забыть спросить у Таньки, не попадалось ли ей в японском тексте что-нибудь похожее на словосочетание «деревянная сказка», – сказала Аня.
– Странно только, почему японцы до сих пор не торопятся заявить права на свою официально приобретенную собственность? – задалась вопросом Мариша.
– Странно не только это, – ответила Аня. – Странно и то, почему это трое молодых мужчин в столь короткое время дружно отправляются на тот свет. Не верю я в такую дружбу, чтобы за другом и на тот свет торопиться.
– Как бы нам выяснить, что у них тут такое происходит, – сказала Мариша. – И название этой фирмы, которая купила «Деревянную сказку», тоже было бы неплохо выяснить. Кто там, Борис Николаевич говорил, у них за главного остался?
– Бухгалтерша, – припомнила Аня. – Алевтина Варсонофьевна ее зовут. Остальные, так называемые директора, ее авторитет признавали и уважали. К мнению прислушивались. Ну, и сейчас она осталась одна на хозяйстве. Прочие где-то пропадают.
– Ну и имечко у бухгалтерши, – вздохнула Мариша. – Закачаешься. А Борис Николаевич не говорил, молодая она или старая?
– Вроде бы уже в возрасте, – сказала Аня. – Муж у нее тут главным технологом работал.
– Она главный бухгалтер, он главный технолог, – пробормотала Мариша. – Да, хорошо устроились. Этим людям есть чего терять, коли японцы начнут менять штаты. А они обязательно начнут. Значит, к бухгалтерше и технологу мы с тобой и пойдем разговаривать в первую очередь.
– А потом?
– Потом переоденемся и займемся охмурежем оставшейся части директоров этой фирмы, – сказала Мариша. – Или нет, переодеться можно прямо сейчас. Надоело эти тряпки на себе таскать. Жарко в них ужасно.
Переодевшись и избавившись от морщин, подруги почувствовали себя значительно лучше.
– Насколько я разбираюсь в русских мужиках, все директора, которые остались, сейчас ушли в многодневный запой, – говорила Мариша. – Нужно узнать, где они квасят. А дальше… Дальше известно, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Может быть, и удастся что-то выведать.
– А тебе не кажется странным, что жена Клыкова ни словом не упомянула о том, что ее муж продал свою «Деревянную сказку» японцам? – спросила Аня, когда они уже стучались в дверь бухгалтерии.
– Нет, не кажется, – покачала головой Мариша. – Похоже, он ее, бедняжку, вообще не слишком высоко ставил. Так, красивая куколка в доме. Сына родила, опять же, спасибо. Знаю я такие семьи. Вот тебе, дорогая, денег, купи себе и сыну шмоток и конфет. А в мужские дела не лезь.
– Войдите, – раздался приятный голос из-за двери.
Подруги вошли и увидели женщину средних лет. С круглым лицом, на котором играли ямочки.
– Нам нужна Алевтина Варсонофьевна, – сказала Мариша.
– Это я, – кивнула дама.
Девушки принялись разглядывать бухгалтершу. Когда-то она была очень хороша собой. Хотя со временем от сидячей работы здорово располнела. Но даже теперь три подбородка не смогли до конца лишить бухгалтершу ее былой привлекательности. Перед бухгалтершей лежали какие-то отчеты, но не было заметно, что она так уж закопалась в бумаги. Скорее, они лежали просто так, для создания видимости работы.
– Мы бы хотели поговорить с генеральным директором, – сказала Мариша. – С Андреем Ивановичем. Где-то полгода назад мы познакомились с его женой, Леночкой, и она посоветовала обратиться за покупкой дома прямо к нему.
– А вы хорошо знаете Леночку? – спросила бухгалтерша, проницательным взглядом изучая Маришу.
– Мы с ней вместе учились, – ответила Мариша, не уточняя, где и чему именно.
Да Алевтину это, видимо, не особенно интересовало. В свете свалившихся на их фирму и ее голову лично несчастий ей было все равно, где и чему училась Леночка.
– Ах, бедная девочка! – прослезилась бухгалтерша. – Бедный ее малютка! Остаться без кормильца. Такое горе!
– Что случилось? – вполне натурально перепугалась Мариша. – Говорите ясней. Я недавно вернулась из-за границы и ничего не знаю. С Леной беда?
– Да, да, – вдохновенно закивала бухгалтерша. – Муж-то у нее погиб месяц назад.
Мариша опустилась на стул, словно силы разом покинули ее.
– Андрей погиб? – прошептала она. – Какой ужас! Я ничего не знала. Такой молодой!
– И не говорите! – еще больше оживилась бухгалтерша, слезы у нее на глазах высохли, а вместо них загорелся праведный огонь негодования. – А перед этим таких дел натворил, что если бы сам не убрался, так его наши мужики все равно убили бы!
– А что же он сделал?
После этого последовал примерный пересказ событий в интерпретации Бориса Николаевича. С тем лишь отличием, что бухгалтерша знала имя покупателя. И им оказался вовсе не японский концерн, а всего лишь один-единственный человек. И то японцем он был лишь отчасти. Имя этого загадочного покупателя бухгалтерша совершенно явно знала, но интерес подруг удовлетворить отказалась, сославшись на служебную тайну. Но в том, что у нового руководства будет и новый стиль работы, а следовательно, многих старых сотрудников под благовидным предлогом сократят, не сомневалась и она. И тоже была очень недовольна последним поступком своего бывшего начальника.
После этой речи и начинавшегося налаживаться контакта неожиданно и очень некстати, по мнению подруг, зазвонил телефон на столе у Алевтины Варсонофьевны. Поговорив по телефону всего минутку, бухгалтерша поднялась из-за стола и сказала:
– Извините, у меня дела.
Затем она подошла к дверям и выжидательно посмотрела на подруг. Девушкам ничего другого не оставалось, как тоже подняться и выйти из кабинета.
– И если вы насчет покупки дома, то сейчас мы временно не торгуем, – сказала Алевтина. – Пока новое руководство не утвердит цены. И вообще…
Сделав это ценное замечание, бухгалтерша тут же устремилась прочь по коридору, позабыв про подруг.
– Вот скотина! – с чувством сказала Мариша, когда Алевтина скрылась из виду, не позабыв закрыть на ключ свой кабинет. – Служебная тайна у нее, видите ли! И что думают работники следственных органов? У них под носом случилось три смерти подряд, а они и ухом не ведут.
– Ты думаешь? – спросила Аня. – Лена говорила, что следствие было. Но ничего подозрительного установить не удалось. Несчастный случай.
– Несчастный случай! – воскликнула Мариша. – Три раза подряд? Не пудри мне мозги! Быть такого не может.
– И что ты предлагаешь? – тоскливо спросила у подруги Аня. – Эта Алевтина свет Варсонофьевна больше нам ни слова не скажет.
– У нас остался еще ее муж, – сказала Мариша. – К нему и пойдем.
– Зачем? – удивилась Аня. – Думаешь, он знает больше, чем его жена?
– Если и не больше, то он знает главное, что меня сейчас интересует, – ответила Мариша. – Мы должны узнать, где бухает остальное руководство «Деревянной сказки», пока Алевтина изображает видимость деятельности в своем кабинете. Ее спрашивать про это неудобно. А ее муж тоже ведь мужик, должен знать.