– Я только сейчас это поняла. На могиле Вальтера тоже был венок, – принялась оправдываться Аня. – Вот я в темноте и спутала. У меня от страха все в голове перепуталось.
– Так что же это за штука такая? – спросила Мариша, указывая на металлический ящичек.
– Может быть, там прах покойного? – предположила Аня.
– Прах держат в урнах, – проворчала Мариша. – Это традиция. Пора бы знать.
– Тогда я не понимаю, что это за ящичек мы нашли, – ответила Аня.
– Ладно, поехали, дома разберемся, – вздохнула Мариша.
– Ты собираешься тащить эту гадость домой? – возмутилась Аня. – С кладбища?
– Ну, не возвращать же его обратно! – тоже разозлилась Мариша. – Я снова в могилу не полезу.
– Ты, конечно, как хочешь, но лично я к себе эту мерзость не повезу, – отказалась Аня. – Плохая это примета с кладбища вещи тырить.
– Да кто же знал! – сердито сказала Мариша. – Ты слышала, как что-то завыло? У меня от страха прямо все перевернулось. Я и не соображала, что делаю. Схватила ящичек и бежать. И после всего ты что, предлагаешь его просто так взять и выбросить?
Аня кивнула. Мариша в ответ покрутила пальцем у виска.
– Что бы это ни было, а у него есть хозяин, – сказала она. – И наш долг вернуть ему эту штуку в самое ближайшее время.
– Вот если ты такая добрая, то и вези ее к себе домой, – сказала Аня.
– И повезу, – согласилась Мариша. – Сама виновата, захотела подруге помочь. Вот теперь и буду всю ночь трястись от страха, вдруг из этой коробки что-нибудь вылезет и на меня нападет. Думаешь, мне охота с кладбища неизвестно что в свой дом везти?
– Ужас, – простонала в ответ Анька. – Но если так, то я поеду с тобой.
– Конечно, со мной, – хмыкнула Мариша. – Тебе ведь самой любопытно заглянуть внутрь.
Судя по Аниному лицу, до этого момента она как-то не задумывалась, любопытно ей или нет. И не произнеси Мариша этой фразы, Аня в общем-то спокойно бы жила себе и дальше, не интересуясь особо, что же там на самом деле в коробочке-то было. Но теперь она задумалась. И чем дольше думала, тем более любопытно ей становилось.
– Не трогай! – рявкнула на нее Мариша, заметив, что Анька потянулась к коробочке. – А то нечестно получится. Я веду машину, слежу за дорогой, а ты там любуешься нашей находкой. Дотерпи до дома. Там и посмотрим вместе.
Чтобы чем-то себя занять, Аня посмотрела на часы и удивленно воскликнула:
– Ты знаешь, мы пробыли на кладбище всего около двадцати минут!
– А мне показалось, что целую вечность, – сказала Мариша.
– И мне тоже, – призналась Аня. – Особенно когда мы прятались в бузине, а потом бегали как сумасшедшие по кладбищу. Я еще все удивлялась, чего это ночь не кончается. И где же рассвет.
– Ну, до рассвета еще далеко, – хмыкнула Мариша.
Даже не потрудившись отогнать «Опель» на стоянку, подруги оставили машину возле дома и бросились к Марише в квартиру. Примчавшись туда, они зажгли свет, постелили тряпку на стол и водрузили на тряпку свою находку, смахнув с нее влажной губкой кладбищенскую землю. После этого подруги сели на стулья и принялись внимательно рассматривать доставшуюся им чужую собственность.
При ближайшем рассмотрении да еще после того как сняли слой грязи, оказалось, что это скорей шкатулка, чем просто ящичек. Металлическая шкатулка да еще вдобавок и очень изящная. Со стенками, покрытыми неизвестными подругам иероглифами. На крышке шкатулки красовался один-единственный иероглиф, но что он обозначал, подруги, опять же, не знали.
– Ну что, откроем? – спросила Мариша у Ани.
Та пожала плечами. Сомнения у подруг вызывало то, что шкатулка была заперта. Конечно, ничего бы не стоило взять и сломать замок, но… Но одно дело – взломать собственность живого человека, а совсем другое – посягнуть на имущество человека уже мертвого.
– Думаю, что мертвец нас простит, – сказала Мариша. – В конце концов он тоже был когда-то живым. И должен понимать, что такое любопытство.
И она помчалась на кухню за чем-нибудь, чем можно было бы подцепить крышку. С кухни Мариша приволокла целый ворох металлических приспособлений, начиная от огромного мясницкого ножа и кончая напильником. Для начала она покрутила шкатулку в руках и осторожно потрясла ее.
– Там что-то шуршит, – поделилась она наблюдением с Аней.
– А что шуршит? – спросила та.
– Откуда я знаю? – удивилась Мариша. – Сейчас откроем и узнаем.
– Постой! – остановила ее Аня. – Я имела в виду, ни что шуршит, а как конкретно шуршит? Вдруг там змея или тарантул? Или еще какая-нибудь ядовитая гадина, которая и шуршит?
– Вряд ли, – усомнилась Мариша. – Кому понадобится закапывать живую змею на кладбище?
– Как знать, – многозначительно пробормотала Аня. – Мы ведь хотели закопать пасхальное яйцо.
Мариша задумалась. В словах подруги был свой резон.
– Ни одно живое существо не выдержит заточения в этом ящике, – наконец сказала Мариша. – Оно бы там задохнулось. И вообще шуршит как-то по-неживому.
На всякий случай подруги еще немного прислушались. Но когда шкатулка стояла ровно, в ней было все тихо. А шуршать начинало, только если шкатулку ворочали.
– Ладно, открывай! – сказала Аня.
Мариша попыталась засунуть в едва заметную щель напильник, но он не влез. Пришлось засунуть туда нож. И то поместился только самый тонкий из ножей. Поместиться-то он поместился, но лезвие ножа гнулось, а замок не поддавался.
– Помоги мне! – пропыхтела Мариша. – Я держу нож, а ты засовывай в щель потихоньку следующий, уже потолще.
Аня так и сделала. Постепенно щель увеличивалась. И наконец увеличилась настолько, что в нее можно было запихнуть напильник, что подруги и сделали.
Крак! – сказал замок и сломался.
– Готово! – удовлетворенно заявила Мариша.
Подруги с живостью откинули крышку и не без опаски уставились в недра шкатулки.
– Какие-то бумаги, – разочарованно сказала Аня. – Они и шуршали.
– А ты что ждала? – спросила у нее Мариша, стараясь не подавать виду, что и сама разочарована. – Пачки долларов?
– Ну хотя бы какие-то документы, – сказала Аня.
– Может быть, это и есть документы, – ответила ей Мариша, которая к этому времени уже успела извлечь бумаги из шкатулки. – Только нам с тобой их не понять.
– Почему? – удивилась Аня.
– А ты сама посмотри, – протянула ей стопку бумаг Мариша.
Аня взяла листы бумаги и внимательно их рассмотрела. Все они были исписаны иероглифами, похожими на те, которые покрывали стенки шкатулки, с той лишь разницей, что тут иероглифы были написаны от руки на старой, пожелтевшей от времени бумаге.
– М-да, – вздохнула Аня. – Ничего не понять. А ты что думаешь?
– Думаю, кто бы мог нам помочь перевести эти бумаги, – сказала Мариша.
– А ты случайно не помнишь, Танька из Индии куда с мужем переехала? – спросила в ответ Аня.
– В Японию, а что? – удивилась Мариша.
Танька была их бывшей одноклассницей. Имела кучу детишек и последнее время жила в Индии. А потом ее мужа за какие-то выдающиеся заслуги послали на стажировку в Японию. Или японская сторона сама проявила к нему интерес. Но в общем, Танька очутилась в Токио.
– Так при чем тут Танька и ее муж? – повторила Мариша.
– А при том, что Танька прожила в Японии уже почти два года, а сейчас вместе с детьми живет у мамы.
– Тут, в Питере? – поразилась Мариша. – И дети с ней? Все?
Детей у Таньки и в самом деле уродилось много. Она даже сама часто путалась, сколько именно. А муж Таньки и вовсе не брался уточнять их точную цифру.
– Может быть, и не все, – сказала Аня. – Но главное, что Танька в Питере. И ее знание японского языка тоже с ней.
– Думаешь, она его выучила?
– Ты смеешься? – удивилась Аня. – Чтобы Танька с ее способностями и не выучила? Выучила, можешь не сомневаться. И ей перевести эти бумажки раз плюнуть.
– Но может быть, они вовсе и не на японском? – попыталась возразить Мариша. – Мы же точно не знаем.
– Чует мое сердце, что на японском, – мрачно ответила Аня. – А если нет, то мы всегда можем обратиться к другому переводчику.
– В общем, да, – кивнула Мариша. – Но вопрос сейчас в другом, стоит ли нам вообще переводить эти бумаги на русский? Может быть, в них скрыта чья-то личная тайна? А мы в нее влезем. Как-то неэтично получится.