«Сама виновата, – подумала Надежда Николаевна, – нечего документы разбрасывать!»
Впрочем, она решила, что позднее обязательно найдет этот самый музей И.И. Панаева и отдаст пропуск вахтеру. Это такая возня – восстанавливать пропуск, Надежда отлично помнила по своей прошлой работе. Но она сделает это позднее, не сегодня, потому что сейчас ей нужно срочно ехать домой, а то скоро вернется муж, а к его приходу Надежда непременно должна быть дома. Не то чтобы муж Надежды Сан Саныч был деспот и тиран, просто он много работал, очень уставал, и Надежда считала своим моральным долгом встретить его с работы и немедленно окружить теплом и уютом.
Муж у нее был второй, жили они с ним душа в душу, но благополучная семейная жизнь, как известно, требует большого труда, причем в особенности от женщины, которую недаром называют хранительницей домашнего очага.
Так что Надежда Николаевна, отложив все остальные дела на завтра, устремилась домой, чтобы подбросить в этот самый семейный очаг парочку поленьев. Пакет с портфелем и ботинками всю дорогу оттягивал руку, но «Севзапмолоко» не подвело, ручки не порвались.
К счастью, мужа дома еще не было, из домашних присутствовал только кот Бейсик замечательной рыжей породы. Кот потерся о ноги хозяйки, негромко мурлыкнул и посмотрел ей прямо в душу своими изумрудными глазами. Этим взглядом он хотел сказать, что не дело бросать древнее благородное животное в одиночестве на целый день и что раз уж вы завели такого исключительного кота, то нужно о нем заботиться, что коту нужно не только полноценное трехразовое питание, но еще и общение…
Еще многое хотел сказать Бейсик своим взглядом, но Надежде было некогда: муж должен был прийти с минуты на минуту и нужно было срочно готовиться к его приходу. Поэтому она осторожно обошла кота, бросила под вешалку пакет с чужим кейсом и забыла о нем до завтрашнего дня.
Вера вылетела во двор и припустила куда глаза глядят.
Она была в ужасе.
Ее жизнь, совсем недавно такая спокойная, благополучная, можно даже сказать – счастливая, не просто дала трещину. Она на глазах с отвратительным скрежетом разваливалась на мелкие куски, как проржавевшая баржа, напоровшаяся на коварную подводную скалу.
А ведь еще совсем недавно, только сегодня утром, все было так замечательно!
Ну, пусть не замечательно, но по крайней мере все было так привычно, спокойно…
У нее был муж – такой любимый, такой надежный… Она смотрела на него преданными круглыми глазами и думала, как ей удивительно повезло, что такой яркий, замечательный мужчина обратил на нее внимание. На нее, бесцветную, обыкновенную…
По утрам, конечно, некогда было расслабляться и думать, как она счастлива, семейная жизнь требовала полной отдачи. Нужно было встать пораньше, приготовить завтрак и обязательно положить Олегу в ванную чистое полотенце и белье. На завтрак Олег никогда не ел бутерброды, он говорил, что это вредно для здоровья и что бутерброды – не еда для женатого мужчины. Поэтому утро всегда начиналось для Веры с мучительных раздумий. Сосиски он ненавидел, когда она единственный раз сварила кашу, очень удивился: что я, грудной что ли, – а яйца ведь не будешь есть каждый день.
Сегодня Вера сделала ленивые вареники с творогом, и Олег съел все с аппетитом. Пока он ел, Вера сварила кофе и налила мужу большую чашку. Сама она кофе никогда не пила – ей даже запах его не нравился, но ради мужа научилась его варить вполне сносно.
Конечно, она провозилась долго, и времени на то, чтобы наложить макияж, уже не осталось. Олег прав, она ужасно несобранная. Вот он, например, все всегда успевает. Вере нравилось смотреть, как он выходит из дома – чисто выбритый, аккуратный, пахнущий дорогим одеколоном, Вера сама подарила его мужу на прошлый Новый год.
Ай, да ладно, Бог с ним, с этим макияжем, можно подумать, что от него Вера сильно похорошеет! Вера наскоро накрасила губы розовой помадой и охнула, посмотрев на часы. Муж допивал кофе и просматривал газету «Коммерсант». Проходя мимо, Вера ласково провела рукой по светлым волосам.
– Да, малыш, – рассеянно сказал муж, – я сегодня задержусь, приду попозже… После обеда поеду в смежную фирму, там важное совещание, боюсь, не скоро договоримся, придется решать вопросы допоздна…
– Работник мой! – Вера хотела поцеловать его в затылок, но вовремя вспомнила, что у нее на губах помада.
Вера очень удачно втиснулась в переполненный автобус и полностью сосредоточилась на своих рабочих проблемах.
Кто-то может подумать, что ей, сотруднице маленького литературного музея, на работе совершенно нечего делать. Даже Олег, в остальном очень заботливый и внимательный (по крайней мере время от времени), иногда удивленно спрашивал Веру: «Ну зачем ты так несешься на свою работу? Что там без тебя стрясется? Кто-нибудь украдет пуговицу от штанов Панаева или зубочистку его друга Скабичевского?»
Даже муж не понимал, как много у нее было забот, чего уж ждать от посторонних людей! Когда Вера встречалась со своими бывшими одноклассниками и говорила, где работает, они смотрели на нее с откровенной жалостью. Особенно если она добавляла, сколько ей платят. Но ей нравилась эта работа! Она считала, что кто-то ведь должен бережно сохранять отечественную историю! И она старалась делать свою работу ответственно. А как известно, именно на таких людей все взваливают.
Вот и теперь на нее взвалили все хлопоты по подготовке к выставке, посвященной годовщине Авдотьи Панаевой.
Сама Вера не уважала Панаеву. Она считала ее безнравственной женщиной. Ведь Авдотья Яковлевна бросила своего мужа, Ивана Ивановича. Да еще ушла не к кому-нибудь, а к его близкому другу Некрасову. Такая измена и сама по себе казалась Вере отвратительной, а учитывая то, что брошенным мужем был тот самый писатель Панаев, чьей жизнью занималась Вера… но из песни слова не выкинешь, и выставка уже стояла в планах музея.
Сегодня Вера должна была сделать очень много: подготовить буклет, афишу выставки, найти рабочего и договориться с ним о развеске экспонатов… Одно это могло занять полдня, потому что музейный рабочий Анатолий, единственный физически развитый мужчина в их организации, очень трепетно относился к своей персоне и избегал всяких попыток загрузить себя работой со стороны музейных дам.
Кроме Анатолия, в музее был еще один мужчина – инвалид Казимир Стефанович, мастер-окантовщик, но он не годился ни для какой физической работы, кроме окантовки гравюр, документов и прочих музейных экспонатов. Так что приставать к нему с развеской не имело смысла.
Вера очень удачно перехватила Анатолия на лестнице, где он курил вонючий крепкий «Беломор».
– Здравствуйте, Анатолий Григорьевич! – преувеличенно радостно обратилась к нему Вера.
Тот оглянулся через плечо и буркнул что-то невразумительное, Вера решила посчитать это приветствием.
– А я вот к вам! – сообщила она.
Анатолий развернулся всем корпусом и неприветливо оглядел Веру с ног до головы. Взгляд этот Вере не понравился, потому что в глазах Анатолия она прочла очень нелестное о себе мнение. Вера очень хорошо умела читать по глазам, особенно если это были недобрые глаза. Анатолий посмотрел на нее весьма неласково, если не сказать злобно. Ему очень не хотелось задаром таскать тяжелые ящики, монтировать стенды и развешивать экспонаты.
Как обычно, Вера тут же сникла под сердитым взглядом Анатолия, но, вспомнив о работе, взяла себя в руки. В конце концов, он тоже ей несимпатичен, но работа должна быть сделана в срок.
Анатолий затянулся своим «Беломором» и выпустил дым Вере в лицо. Она едва не закашлялась от вонючего дыма.