– А у нас отчества одинаковые, – буркнул Степа.
– Я бы просил вас отвечать серьезно!..
– А я че – несерьезно? Я-то вас сразу узнал – больно на Семена похожи. А если вы действительно занимались «Мономахом»…
– Молчите! – резко прервал его Богораз и обернулся. – Снимите наручники, господа. И оставьте нас вдвоем.
Через минуту руки Косухина были свободны. Офицеры отошли к машине. Степа с генералом остались посреди поляны.
– С ума сошли, молодой человек! Название программы остается секретным!
– Ну да, конечно… – хмыкнул, не удержавшись, Косухин. – «Владимир» беспокоится!..
– Вы и о телеграмме знаете? Да, господин Берг совершил непростительную ошибку. Но это не освобождает нас от соблюдения тайны.
Он замолчал, а затем полез в карман за папиросой. Генерал, как оказалось, курил те самые черные «Галуаз», которые Степа уже успел распробовать.
– А мне можно? – не удержался он. Курить после всего пережитого хотелось до невозможности.
– Прошу вас, молодой человек… Итак, насколько я понял, вы младший брат господина Лебедева. И, если я не ошибаюсь, были в Индии вместе с госпожой Берг?
– Не ошибаетесь.
– Странно, вашей фамилии нет в списках допуска… Впрочем, сейчас это не важно. Господин Косухин, что вы знаете о Семене?
Вопрос был поставлен слишком широко, и Степа брякнул наобум:
– У Семена Аскольдовича очки с обыкновенными стеклышками. И он здорово аэропланы умеет водить.
На лице Богораза вновь мелькнула усмешка – на этот раз не ироничная, а обыкновенная – добрая, немного растерянная:
– Да, вы правы. Но я, имел в виду другое. Семен… жив?
Тут уже растерялся Степа. Жив ли улетевший куда-то в эфир Богораз-младший, он и сам был не прочь узнать.
– Когда я видел его в последний раз, Семен был жив-здоров…
– Вы видели его в Омске? Или в Иркутске?
– Да не только там…
Приходилось подбирать слова, дабы не проговориться о том, как он в действительности познакомился с генеральским сыном.
– Мы… На Челкеле виделись.
– Что-о? – изумился генерал. – Но ведь полигон взорван, и запуск не состоялся! Насколько мне известно, Семен даже не добрался туда…
Степа лишь головой покачал. Похоже, Карл Берг не только ему не спешил сообщать правду.
– «Мономах» взлетел, Аскольд Феоктистович. Ваш сын улетел на нем вместе с Колей… С полковником Лебедевым. Насколько я знаю, они вышли на эту…
– Орбиту… – тихо подсказал Богораз. – Вы сами видели запуск?
– Да, видел.
Перед глазами вновь встала холодная зимняя степь – и окутанная дымом серебристая стрела, медленно поднимавшаяся вверх в облаках белого пара…
– Не понимаю… – негромко проговорил генерал. – Не понимаю…
– А вы у господина Берга спросите, – осмелел Степа. – Я вот, чердынь-калуга, попробовал.
– Берг… – повторил генерал. – Он позвонил мне и сообщил, что в Париж прибыл агент ВЧК, который собирает информацию о «Мономахе». Велел устранить его, то есть вас, немедленно… Но… он ведь знал, кто вы?
Косухин даже не стал отвечать.
– Да, – решительно кивнул Богораз. – Это уже мое дело… А вам, господин Косухин, приношу глубочайшие извинения. Надеюсь, мои офицеры не были с вами излишне… навязчивы…
– В самый раз, господин генерал!
Перспектива близкого знакомства с заранее припасенным мешком начала отодвигаться. И Степа решился. В конце концов, Богораз-старший показался ему ничуть не глупее своего отпрыска.
– Только… Аскольд Феоктистович… Господин Берг не очень ошибся. Я, правда, в ВЧК не состою, но я действительно красный…
– Что? – в серых глазах сверкнуло изумление. – Вы?! Брат полковника Лебедева? Но тогда что вы делали на Челкеле?
– Я был комиссаром Челкеля…
Слово было сказано. Оставалось ждать, не переоценил ли он старшего Богораза.
– Комиссар эфирного полигона… – генерал покачал головой. – Вы хотите сказать, что красные… большевики помогали запустить «Мономах»?
Косухину очень хотелось рубануть: «А как же!», но он предпочел все же сказать правду.
– Не красные. Я помогал…
Вышло несколько нескромно, но Богораз не стал уточнять.
– Хорошо. А теперь очень коротко: когда, что, как…
«Очень коротко» затянулось минут на десять. Генерал слушал молча, время от времени кивая.
– Ясно, – заключил он. – А потом с Натальей Федоровной приключается эта странная болезнь, ее дядя уверяет, что пуск сорван, а все участники операции пропали без вести… Да, а что с господином Казим-беком?
– Погиб, – коротко ответил Косухин. Перед глазами вновь встал дом на Трегубовской и ровная шеренга бойцов с голубыми свастиками на шапках…
– Жаль Георгия! А вы не встречали господина Семирадского?..
– Убили его, – о смерти Глеба Иннокентьевича говорить особенно не хотелось.
– Упокой, Господи… – генерал медленно перекрестился. – Мы познакомились с Глебом еще когда он был студентом, а я – юнкером. О генерале Ирмане не спрашиваю – мне уже сообщили. Да, мы заплатили очень дорого… Постойте, Степан Иванович, но, если корабль стартовал, почему не выходит на связь Тускула?
Степа промолчал. Отвечать было нечего.
– Мы отвезем вас обратно, – генерал жестом указал на авто. – Вы где квартируете?..
– Я… – Косухин замялся – говорить о Валюжениче не хотелось. – У одного знакомого. Студента…
– Студента? Постойте… – генерал хмыкнул. – А его часом не Валюженич зовут? Американский поляк, археолог, учится в Сорбонне, недавно приехал из Индии? Интересно выходит, Степан Иванович! Берг сообщил, что этот студент – американский разведчик, который собирается чуть ли не завербовать Наталью Федоровну… Ладно, сделаем так. Я отвезу вас к Валюженичу, а Бергу сообщу, что вы ликвидированы. Завтра рано утром вы и господин Валюженич должны уехать из Парижа. Дня на три. А там – посмотрим!..
Тэд уже начал волноваться, но, увидев Косухина, мгновенно успокоился и потащил его ужинать, сообщив, что ради приезда гостя он приготовил семейное блюдо – бигос по-польски. Степа, решив не портить приятелю аппетита, проглотил тарелку этой экзотической пищи, а затем, как бы случайно, поинтересовался, нет ли у американца дел подальше от Парижа. Тот даже не удивился.
– Оу, Стив! То я… То моя праця наукова, розумешь…
– Ты… Не спеши, Тэд…
В этом вопросе требовалась полная ясность, и Косухин сосредоточился, вспоминая советы старика. Но то, что так просто выходило у проклятого беляка Арцеулова и потомственного буржуя Шарля, получалось у Степы с немалым трудом. Наконец, он приспособился и начал понимать.
– Тут такое дело, Стив, – принялся объяснять Валюженич. – Я, пока ездил на Тибет, пропустил чуть ли не год, и мсье Робер того и гляди выкинет меня за безделье. Экзамены я сдал, но надо срочно закончить семестровую работу по археологии, а для этого требуется съездить в Бриньоган, в местный музей. Если бы не твоя телеграмма, я был бы уже там.
Был принесен атлас, и Степа ознакомился с местоположением полуострова Бретань и маленького городка Бриньогана, приютившегося на самом берегу Атлантического океана.
– Дня за три управимся? – как бы между прочим поинтересовался он.
– Если постараться… – несколько удивился Валюженич. – Стив, а что случилось?
Ответить на такое оказалось нелегко. Косухин задумался.
– Тэд, ты это… ну, доверяешь мне?
Американец явно обиделся:
– Ты же знаешь, Стив, что я, как потомок великопольских шляхтичей и американских янки, испытываю биологическую ненависть к русским!.. Значит, мальчику Тэду опять ничего нельзя рассказать?
– Да расскажу я все! – вздохнул Степа. – Потом, в этом… Бриньогане. Хорошо?
– Ладно, Стив, – сменил гнев на милость археолог. – Недаром мне говорили, что с большевиками нельзя иметь дел… Жду приказаний, мой бригадир! Выезжаем завтра?
Степа подумал и кивнул.
– О'кей! С вокзала позвоню Шарлю, иначе, если мы с тобой исчезнем, он мобилизует своего отца-сенатора, а тот – всю французскую полицию вместе с Сюртэ женераль и Вторым бюро Генштаба…
– Ладно, – неохотно согласился Степа. – Но скажи ему, чтоб помалкивал. И вот еще. У тебя… оружие имеется?