Взмах сучковатой палки. Гудение воздуха. Сияющая дуга, вспыхнувшая на миг и тут же погасшая…
Болты ударили в скалу за спиной старика. Его самого — не задели. В руках и посохе чужеземца крылась колдовская мощь, способная, как вскоре выяснилось, не только отклонять арбалетные болты.
Язычника атаковал один из рыцарей Зигфрида. Тяжёлый меч метил в маленькую чёрную шапочку колдуна, но на пути клинка возник посох. Любую другую палку меч перерубил бы в два счёта. Любую другую, но не эту.
Жалобно тренькнула сталь. Клинок переломился надвое. Старик нанёс ответный удар. Вроде бы и не сильно махнул — словно надоедливых мух отгонял, однако щит, подставленный под посох, разлетелся в щепу. Второй удар — другим концом посоха — последовавший сразу же за первым, пришёлся в шлем нападавшего. Небрежный взмах палки снёс с плеч шлем вместе с головой. Смятое железное ведро, грохоча и брызжа кровью, покатилось по камням. Обезглавленное тело рухнуло к ногам старика — такого маленького, хлипкого и немощного на вид.
Справа послышался стук копыт. Второй рыцарь Зигфрида попытался достать чужеземца копьём с седла. Не смог. Сучковатая палка играючи срубила копейный наконечник вместе с банером, а в следующий миг перебила хребет коню. И жеребец, и всадник отлетели в сторону.
С третьим противником колдун расправился ещё быстрее. Перехватив посох за один конец, другим ткнул нападавшего в грудь. Прочный стальной нагрудник не уберёг от тупой палки: окровавленный конец колдовского посоха вышел из спины, порвав кольчугу, выворотив обломки рёбер и разбитые позвонки.
А язычник уже наступал сам. Не прекращая бормотать заклинания и вращая над головой свой страшный посох, он шёл к кристаллу. К Чёрным Мощам.
Карла Баварца, оказавшегося на пути, старик отшвырнул с дороги. Однако задерживаться, чтобы добить оруженосца, не стал.
Зигфрид бросился к кристаллу. Если этот чужак настолько опасен сейчас, если его палка столь легко крушит латы и ломает закалённые клинки на что будет способен колдун, когда доберётся до магического артефакта?
— Частокол! — приказал барон. — Стравить частокол!
Справа и слева к нему уже подбегали и подъезжали рыцари. Сзади уплотняли ряды и выставляли копья оруженосцы и кнехты. Живая стена заслонила язычнику путь. А щуплая фигура в белых одеждах приближалась. Бешено крутящийся над головой старика посох нагонял ветер и страх.
Это будет трудный бой. И, возможно, последний. Но если навалиться всем вместе, разом, быть может, кому-то и удастся пробить защиту колдуна.
Зигфрид поднял меч. Но отдать команду не успел.
По плато разнёсся короткий яростный вскрик.
Кто-то будто толкнул старика в спину. Вращающийся посох вырвался из рук колдуна. Прогудел над головами германцев, ударился о скалу. Отколол изрядный кусок камня, переломился сам…
Барон в изумлении уставился на иноземного мага. По белой накидке расплывалось кровавое пятно. Из-под правой ключицы торчало плоское стальное острие. За спиной колдуна подрагивало орлиное оперение лёгкой и необычайно длинной — в добрых десять ладоней — стрелы.
Ещё один толчок — и ещё одна стрела, пронзив чародея насквозь, показало своё хищное жало.
Язычник взревел, крутанулся на месте, оборачиваясь. Третью стрелу он принял грудью. На этот раз плоский наконечник вышел между лопаток.
Кто стрелял? Откуда? Зачем?
Искать ответы на эти вопросы было некогда. Проклятый колдун и не думал падать. Казалось тяжёлые раны, способные свалить с ног обычного человека, его только раззадорили. Желтолицый маг рванулся к кристаллу напролом.
Четвёртая стрела ударила о камни в том месте, где только что стоял старик. И где его уже не было.
На этот раз чужеземец атаковал без посоха, выставив перед собой руки. Но и этот магический удар выдержать было не просто. Тугая воздушная волна опрокинула трёх воинов прежде, чем кто-либо успел нанести удар. Живая стена-частокол раскололась справа от Зигфрида. Израненный, истыканный стрелами колдун, ловко уворачиваясь от мечей и копий, проскользнул в брешь, прыгнул к кристаллу. Падая, дотянулся до гранённого бока. Прохрипел что-то, захлёбываясь хлещущей изо рта кровью. Магический самоцвет замерцал, засветился. Язычник торжествующе оскалился и выплюнул новое заклинание.
Творилось неведомое чародейство.
Тело чужеземца быстро истаивало, одеяния утрачивали белизну, тускнели кровавые пятна, истончались древка стрел. Колдун становился прозрачным, как корка кристалла. Да и сам магический артефакт словно растворялся в воздухе. Ещё немного — и проклятый старик исчезнет вовсе. Вместе с кристаллом. Перенесётся невесть куда с Реликвией, ему не принадлежащей.
Зигфрида это не устраивало. Чёрные Мощи были его добычей!
Барон подскочил к колдуну. Взмахнул мечом.
Он ударил по призрачной руке колдуна, лежавшей на Реликвии. Ударил за миг до того, как стало поздно. А ударив — тут же отшвырнул в сторону и кристалл, и цеплявшуюся за него руку.
Крик старика прозвучал глухо, словно издалека. Из очень отдалённого далека. Прозвучал и оборвался. Колдовство завершилось. Колдун исчез. Однако кристалл остался.
Остроносый гранёный самоцвет лежал на камнях, указывая в сторону заходящего солнца. Такой же материальный и осязаемый, как прежде. Рядом в лужице крови подёргивалась отрубленная по запястье рука. Тоже совсем уже не прозрачная. Обычная стариковская рука.
Даже если израненный колдун не сдохнет сразу, то вряд ли он сможет быстро вернуться. Без руки трудно творить чародейство. Так что на этот счёт пока можно было не беспокоиться. Для беспокойства сейчас имелся другой повод.