Она приоткрыла дверь кабинета. Со времени гибели своей любовницы муж ночевал в кабинете и вообще проводил там все вечера и выходные. Первый раз Вера решилась туда зайти. Она встала на пороге и ужаснулась. Разобранная постель на диване, кругом пыль, валяются галстуки и носки, пахнет дымом, потому что муж много курит и не проветривает. На письменном столе липкие пятна от кофе и спиртного: после случившегося муж много пил и не скрывал этого.
«Как он может существовать в таком свинарнике?!» Вера ощутила прилив энергии и взялась за работу.
«Вера, запомни: от всех неприятностей спасайся работой, главное – не сидеть и не жалеть себя», – учила ее бабушка, и Вера твердо усвоила это правило.
Она открыла форточку, вытерла пыль, выбросила окурки и пустые бутылки, неодобрительно покачав головой. Виктор никогда не увлекался спиртным, зачем же сейчас он так невоздержан… Переживает, но ничего, время все лечит.
Виктор Петрович Вересов сидел в кабинете следователя и тоскливо ждал. Следователь разговаривал по телефону, потом повесил трубку и машинально сказал:
– Слушаю вас.
– Нет, это я вас слушаю! – начал Виктор Петрович, постепенно закипая. – Прошло уже три недели, а вы ничего конкретного мне не можете сообщить. Отчего погибла моя… женщина, на которой я собирался жениться? Кто ее убил? Кто подложил в машину взрывное устройство? Если моя бывшая жена, то сделайте же наконец что-нибудь! Дайте определенный ответ на все мои вопросы.
– Успокойтесь, Виктор Петрович, – мягко сказал следователь. – Чтобы дать ответ на ваши вопросы, я должен задать вам свои. Вы в состоянии сейчас отвечать?
– Задавайте, – угрюмо пробормотал Вересов.
– Когда и где вы познакомились с Людмилой Шитовой?
– В июне этого года, я уже говорил. Это случилось в Париже, я был там с коллегой в командировке, ну и в воскресенье мы гуляли на Монмартре и у церкви Сакре-Кер, там такие ступени и вечно молодежь тусуется. Так вот, слышим вдруг крик и видим, что какие-то арабы, черные, в общем, сумочку выхватили у женщины и бегут. Там вообще-то часто такое бывает – место неспокойное, нас предупреждали. А женщина кричит по-русски: «Паспорт, паспорт!» Мы подошли к ней, все-таки соотечественница, неудобно. Тут из-за угла люди бегут, несут ее сумочку, те арабы деньги взяли, а сумку с документами выбросили. Она и плачет, и радуется – паспорт цел, осложнений на границе не будет, а деньги все взяли, да у нее и было-то их впритык. Она сама небогатая, накопила денег, хотела Париж посмотреть. Купила путевку в «Селене» и поехала. Вот так мы и познакомились с Людмилой, – грустно заключил Вересов. – А потом домой вернулись, здесь встретились, она мне хотела деньги вернуть, что я ей одолжил, ну так все и пошло…
– А где она работала?
– В одной организации, вот забыл название, что-то «гидро» и «проект» там есть.
– «Гидропроммостпроект»?
– Точно, в центре где-то. Только она говорила, что там все плохо и денег в последнее время не платят.
«А на что же она тогда в Париж поехала?» – хотел было спросить следователь, но пока промолчал.
– Продолжайте, Виктор Петрович.
– Да что продолжать? – вздохнул тот. – Стали встречаться, а к осени решили пожениться.
– А ваша жена?
– Она ничего не знала до последнего момента, я ее поставил перед фактом, – неохотно ответил Вересов.
«Хорош гусь!» – невольно подумал следователь.
Он представил, как приходит к своей жене и сообщает ей, что решил развестись и жениться на своей любовнице и чтобы жена выметалась из квартиры, потому что отказываться от привычного образа жизни он не хочет, а только хочет поменять жену. От этих мыслей следователь поежился. Спокойно могла бы Ксения придушить на месте!
– И где вы встречались все это время?
– У нее, у Людмилы. У нее была однокомнатная квартира у метро «Удельная».
– Ярославский проспект, дом пять?
– Да, это там.
– Что она вам рассказывала о себе?
– Она говорила, что сама из Витебска, родилась там и окончила школу, у нее там родня. А потом она приехала сюда, окончила здесь институт, вышла замуж, но быстро развелась и осталась тут, квартиру как-то выменяла. Я не понимаю, – опять раздраженно заговорил Виктор Петрович, – какое отношение все это имеет к…
– Сейчас поймете. Дело в том, Виктор Петрович, что Людмила Шитова не работала в «Гидропроммостпроекте».
– Она уволилась оттуда два месяца назад по моему настоянию!
– Она не могла оттуда уволиться, потому что никогда там не работала.
Вересов сделал было протестующий жест, но следователь продолжал твердо:
– Далее, в однокомнатной квартире на Ярославском проспекте, дом пять, Людмила Шитова никогда не была прописана.
– Ну и что? Сейчас это не важно.
– Может быть. Но слушайте дальше. Квартира эта приватизирована и оформлена на одну старушку, которая живет за городом и понятия не имеет, кто в ее квартире время от времени проживает.
– Меня это не интересует!
– Напрасно вы не даете мне договорить. Так вот, соседи по дому заметили молодую интересную женщину, кстати, вас они тоже помнят и дают совершенно четкий ответ, что поселилась Шитова в этой квартире в мае месяце этого года, то есть незадолго до вашего с ней знакомства. А вам она говорила, что живет в ней несколько лет после развода с мужем, так?
– Я не понимаю, – растерянно сказал Вересов, – зачем же? И я вам не верю, – сказал он более твердо.
– Зря, Виктор Петрович, не верите, мы все-таки люди компетентные, такие вещи можем точно установить. И последнее, Людмила Алексеевна Шитова, 1972 года рождения, действительно родилась в городе Витебске, окончила там школу, но никуда оттуда не выезжала, вышла замуж и жила там все время.
– Это путаница, совпадение! Документы могли напутать!
– И самое главное, Людмила Шитова никак не могла в это время побывать ни в Париже, ни в Санкт-Петербурге, потому что 12 мая 1997 года она трагически погибла в автомобильной катастрофе, о чем и сообщают нам коллеги из Витебского ГУВД. Вот, почитайте.
Вересов взял дрожащими руками лист бумаги. Буквы прыгали перед глазами.
«В ответ на ваш запрос от 10.10.02 сообщаем, что…» Он откинулся на спинку стула.
– Что же это такое? Кто она?
– Пока не знаю, Виктор Петрович, никакого определенного ответа вам дать не могу.
Вера с удовлетворением оглядела кабинет. Вот теперь вполне прилично, только на люстре пыль. Она встала на стул и начала протирать люстру мягкой тряпочкой. Мак зашел в комнату и, увидев хозяйку в необычном положении, вопросительно гавкнул.
– Сейчас, Макушка, сейчас, мой дорогой, вот тут закончу и покормлю тебя, а потом пойдем прогуляемся, погода хорошая.
Тут она заметила, что в дверях кабинета стоит муж и смотрит на нее.
– Ой, Витя, ты уже дома, а Мак даже не гавкнул, сторож, называется.
Муж по-прежнему молча смотрел на нее с каким-то странным выражением. Вера соскочила с табуретки.
– Есть будешь? Ты сегодня пораньше, но обед готов.
– Обед всегда готов, – медленно проговорил он, странно растягивая слова. – Что бы ни случилось, всегда должен быть обед и чистая квартира. Тебе не страшны любые катаклизмы, ты как непотопляемый крейсер. «Главное – это порядок в доме», – передразнил он ее интонацию. – Ты программируемый робот, идеальная домашняя хозяйка. Пожар, наводнение, атомная война – ты все равно будешь мыть и чистить, убирать и готовить.
– Опять… – с тоской произнесла Вера.
А она-то надеялась, что раз она сумела взять себя в руки, то и он попробует как-то наладить их совместное существование. Прошлого не вернуть, это верно, но ради детей и семьи они могли бы сохранить видимость добрых отношений. Но Вера опять ошиблась. За что он ее так ненавидит? Что она ему сделала?
– Что значит – опять? – Муж уже кричал. – Ты думаешь, все будет как раньше? Раз ее нет, то я все забуду? Таких женщин не забывают! Она… она необыкновенная! С ней как ни с кем и никогда!
В волнении Виктор Петрович не понимал, что, произнося все это вслух, он пытается убедить самого себя. После разговора со следователем он находился в шоке. Он не поверил в то, что тот ему сообщил, но факты… И потом, в голову лезли непрошеные мелкие несоответствия, которые он неосознанно замечал во время знакомства с Людмилой. Тогда он не обращал на них внимания, но все это откладывалось в дальнем участке мозга, а теперь вылезло наружу. Действительно, она никогда не рассказывала о своих родных, о детстве, он даже не знал, живы ли ее родители, есть ли братья и сестры. И о своей семейной жизни она не рассказывала, и о работе тоже. О чем же они говорили? Говорил в основном он, а она больше слушала. Да и времени для разговоров у них было немного, у него все же была семья. Им некогда было тратить время на разговоры. Одно он понимал твердо: эта женщина послана ему свыше, лучше, чем с ней, ему не будет никогда. Он торопился на ней жениться, потому что боялся ее потерять, и вот все-таки потерял.