Оттаяв, Козырь рывком затянулся, выплюнул в сторону дым и со страхом и любопытством посмотрел на сидящего напротив капитана:
– Неужели… это он? – прошептал так тихо, словно их могли услышать. – Ох ни ху!..
– Одно лишнее слово, и отправишься вслед за Скатом, – очень убедительным тоном предупредил Дреев. – Но, если поможешь, мы наверняка не поссоримся. Не забывай, корешок, по чьей доброте душевной ты до сих пор на свободе мочалок пашешь, – опер небрежно кивнул на испачканную помадой посуду, – водку лакаешь и колбасу лопаешь, вместо того чтобы, как в прошлую ходку, носки пахану стирать и ночевать под петушачьей шконкой у параши. «Дубль два» захотел?.. Знаешь, – добавил уже на полтона ниже и гораздо мягче, – я к тебе всегда нормально относился, из блудняка не раз вытаскивал, рискуя жопой, но, когда от вашего брата наркобарыги гибнут наши сотрудники, я, как и все конченые менты, просто зверею. Так что не буди во мне хищника, голубь, от всего сердца советую…
– Ну-у… есть тут один вариант… – лихорадочно зыркая по сторонам не находящими точки опоры глазами, осторожно предположил Козырь, сглотнув подступившую к горлу слюну. – Клуб «Старый диктатор» знаешь? Это на…
– Допустим, – перебил Валера, ощутив, как по спине пробежала горячая волна: «Неужели сразу и в жилу?! Колись, колись же, черт неумытый!»
– Там работает вышибалой бывший профессиональный кикбоксер по кличке Чак. Однажды в бою на Кубок Европы ему повредили сустав на ноге, пришлось с большим спортом завязать. Облом приметный – ростом два ноль шесть и всегда ходит в белой рубашке с вышитым воротником. У него их, наверно, целый комплект…
– Он каждую ночь там торчит или есть сменщик?
– Сменщик есть, но Чак в дискотеке почти всегда… – хватая подпрыгивающими пальцами стакан с остатками темной колы, кивнул Козырь. – Он торгует «коксом» и «экстази». А товар как раз берет у Гоблина… Они вообще корефаны по жизни, Гоблин часто с ним сшивается. Однажды я случайно видел их в Зеленогорске, с двумя мочалками, в тачке у Чака. У него «бэмка» нехилая, красный кабриолет. Да и вообще он бабник первостатейный. Второго такого еще поискать нужно…
– Почему раньше я ничего не знал про этого облома? – строго спросил Дреев, вдавливая окурок в пепельницу. – Опять тихаришься, Илюша… Или забыл, как «бычки» в глазах шипят?
– Так это… вы не спрашивали ничего, – потупился Козырь. – У меня по всему Питеру сотни всяких знакомых, сразу и не вспомнишь.
– Ладно, не ссы, – примирительно ухмыльнулся капитан. – Ты хоть фамилию этого вышибалы знаешь?
– Нет… – мотнул головой информатор. – Только кличку. Но рожа у него протокольная, такого один раз увидишь, потом всю жизнь помнить будешь. На артиста американского Дольфа Лундгрена чем-то похож, только волосы черные и бицепсы покруче. Приложит в табло легонько, мало не покажется… В «Диктаторе» его каждая собака знает, так что пацаны сильно не бузят. Чревато. Если очень хочется – выходят биться на улицу…
Капитан наконец рванул свою рюмку водки.
– Хочешь бесплатный совет?
– Ну… – без энтузиазма покосился на Валеру тайный осведомитель.
– Бросай бухать, понял? Здоровье не купишь. Все, мне пора.
Капитан встал с кресла и протянул поднявшемуся вслед за ним похмельному Козырю руку.
Тот вяло стиснул ее влажными прохладными пальцами и поплелся следом за опером в коридор.
«Пристукнуть бы его как-нибудь, чтобы раз и – все… – с грустью подумал наркобарыга, глядя на широкую спину прочно держащего его на крючке мента. – Звездануть молотком по затылку, а потом разрубить на куски и вывезти за город, на болота!»
– Да, кстати… – уже положив руку на дверной замок, неожиданно обернулся Дреев. – Когда ты наконец поставишь себе телефон? Случись вдруг хренотень – никакой оперативной связи с агентом. В общем, так… – Он больно ткнул крепким, как камень, указательным пальцем в хилую и бледную грудь сбытчика «дури». – Чтобы сегодня же сходил в «Дельту» и оформил себе мобильник. Насчет отсутствия денег не звезди, знаю я твои доходы. Второй раз повторять уже не стану, увижу, что трубы нет, – сразу прилетит в табло. Усек?
– Ладно, – обреченно буркнул, отведя взгляд в сторону, Козырь. – Сделаю…
«В следующий раз точно убью! – подумал он со злостью, закрывая за шагнувшим на лестницу опером тяжелую входную дверь квартиры. – Достал, сука легавая, кончилось мое терпение».
Медсестра Анечка снимает стресс своему шефу
Свернув с проспекта, оставив позади райотдел милиции и взвизгнув тормозами, «Волга» вскоре остановилась у парадного входа в расположенный в бывшем административном здании на Гражданке коммерческий медицинский центр «Славия», верхний этаж которого занимала клиника пластической хирургии.
Тот, что представился Ткачевым, достал из-под куртки пистолет, загнал патрон в ствол и убрал оружие в боковой карман. Взялся за дверную ручку автомобиля, а потом, словно позабыв задать вопрос раньше, посмотрел на Евгения и спросил:
– Кто сейчас в клинике?
Это прозвучало так, словно офицерам спецслужбы предстояло не торчать у компьютерного монитора, а, как минимум, освобождать захваченных бешеными чеченами заложников.
– Одна дежурная сестра и два пациента в стационаре, обе женщины, – бесцветно отозвался Блох. – Вы кого-то боитесь? Напрасно.
– Выходи, лепила. И не нервируй меня. Предупреждаю в первый и последний раз, потом сразу в рожу, – полуобернувшись назад, наконец подал голос сидящий за рулем широкоплечий парень. Похоже, в этой «сладкой парочке» он был старшим. – Топай!
Вышли из машины, поднялись по ступенькам к двери, над которой висела потайная видеокамера.
Только сейчас Евгений обратил внимание, что в руке грозного водилы покачивается плоский, судя по виду, увесистый чемоданчик.
Нажав комбинацию на пульте, Блох распахнул дверь и первым прошел внутрь. Включил неработающее освещение и, не оглядываясь на спутников, поднялся по лестнице на четвертый этаж, где над бронированной дверью в клинику находилась вторая видеокамера. Снова пробежался пальцами по пульту, дождался тихого щелчка и вошел в офис.
Миловидная темноволосая девушка в идеально отглаженном голубом медицинском костюме, сидящая за столом у стены и красящая ногти перламутровым лаком, при виде вошедшего врача быстро опустила кисточку во флакончик, торопливо встала и чуть удивленно перевела взгляд на сопровождающих шефа незнакомых мужчин с каменными лицами.
– Привет! Как себя чувствуют наши уважаемые дамы, Анечка? – улыбнувшись резиновой улыбкой, мимоходом поинтересовался Евгений, направляясь вперед по коридору к своему кабинету. – Жалоб нет?
– Нет, Евгений Викентьевич, все хорошо! Они сейчас спят, – с энтузиазмом ответила девушка. – Может, я приготовлю кофе?..
– Обойдемся, – бросил эскулап, доставая из портмоне пластиковую карточку.
Миновав рабочее место секретаря, он чиркнул электронным ключом по сканирующему устройству и вошел в кабинет.
Включил компьютер, набрал пароль доступа к одной из трех групп файлов, не самой конфиденциальной, и, поймав колючий взгляд старшего из фээсбэшников, небрежным жестом указал на монитор, на котором появилась голубая сетка «Нортона» с именами файлов.
– Приступайте, прошу! А я, если не возражаете, пока вздремну. Спать, знаете ли, очень хочется! – Под пристальными взглядами службистов Блох пересек помещение и демонстративно развалился на длинном кожаном диване у стены, рядом с мерцающим подсветкой большим аквариумом с неспешно плавающими среди водорослей разноцветными рыбками. – Не возражаете?!
– Я тебя предупредил, лепила, не зли, – недобро процедил водила, для Евгения так и оставшийся безымянным. – Будешь понты гнать – пожалеешь. Клоун…
Вопреки ожиданиям хирурга, посланцы могучей спецслужбы не стали листать файлы, а извлекли из чемоданчика плоскую черную коробочку с двумя рядами кнопок и крохотным экраном, при помощи провода соединили ее с компьютером и быстро перегнали содержимое жесткого диска на свой шпионский аппарат, вне всякого сомнения обладающий огромным запасом памяти. Теперь у них была запись всего, что находилось в главном компьютере клиники.